Письмо В.А. Лисицкого заведующему отделом науки и учебных заведений Центрального комитета КПСС тов. С.П. Трапезникову

(печатается по машинописной рукописи из архива автора).

В 1965 году я обратился с письмом в Отдел науки и учебных заведений ЦК КПСС о состоянии дел на факультете романо-германской филологии Воронежского государственного университета. Мое письмо проверялось комиссией Министерства высшего и среднего специального образования РСФСР, было признано обоснованным и по нему были сначала даже приняты кое-какие меры. Однако уже через несколько месяцев события приняли совершенно другой оборот и привели к тому, что сейчас факультет по существу развален и прочно забетонирован в этом разваленном состоянии.

С внешней стороны на факультете имеют место все те же «старые» недостатки, о которых сообщалось в моем письме и которые хорошо известны руководящим органам (Министерству, Обкому КПСС и, по-видимому, Отделу науки и учебных заведений ЦК КПСС). Это – травля и выживание квалифицированных филологов, а также способной молодежи, низкий уровень теоретических курсов, читаемых на факультете, анархия и кустарщина в преподавании зарубежной литературы, искажения учебного плана и многое другое. Сохранился и главный позор факультета, резюмирующий все перечисленные выше «частные» недостатки – факультет уже 8 лет не растет в научном отношении. За это время в коллективе, имеющем более 120 преподавателей не подготовлено ни одного кандидата наук по основным специальностям (если не считать нашу кафедру, где этот рост, однако, также недостаточен).

Новое в нынешнем состоянии факультета заключается в следующем. Если раньше все перечисленные недостатки рассматривались (и были в действительности таковыми) как продукт деятельности полностью скомпрометировавшей себя группы руководителей факультета (Г.Е. Веделя, А.П. Старкова, X. Морено-Пальи), то сейчас они выглядят как непосредственный результат совершенно некомпетентного и безответственного руководства факультетом со стороны ректора и парткома университета. Раньше, когда министерские комиссии громили факультетских руководителей, руководители университета лишь горестно вздыхали, да обещали принять меры, но затем сами же вытаскивали их на свет божий и вдохновляли на новые действия. Теперь ректор университета проф. Б.П. Мелешко уже открыто поддерживает «методистов» – руководителей факультета, а по его высказываниям о работающих на факультете филологах можно изучить спряжение всех «сильных» глаголов (я разогнал, мы разгоним, пусть убираются и т.п.). На этом принципе и было построено в последнее время управление факультетом, что, естественно, завело в тупик как факультет, так и самого ректора (нетрудно представить себе, чем может быть филологический факультет без филологов).

Все эти проблемы однако имеют и более глубокие аспекты, которые в нашей реальной действительности затемнены многочисленными привходящими обстоятельствами. Сразу же после приезда последней комиссии (май 1965 г.) стало очевидным, что факультет может сформироваться как солидная университетская единица лишь в том случае, если на него будут приглашены 3 – 4 работника высшей научной квалификации – доктора наук или кандидаты, которые в ближайшее время станут докторами (надо сказать, что в отношении романо-германской филологии ВГУ должен оказывать влияние на обширный район России, поскольку в ближайших университетах – Горьковском, Казанском, Саратовском, Ростовском – эта специальность не представлена). Только это и могло обеспечить эффективный научный рост молодых работников факультета. Но против этой идеи, выдвинутой мной и первоначально «поддержанной» ректором, сразу же подняли ожесточенную кампанию руководители факультета (Г.Е. Ведель, X. Морено-Пальи, А.П. Старков и бывший секретарь партбюро факультета А.Ф. Выставкина). Они, по существу, сорвали переход в университет проф. H.И. Самохвалова, поставив перед ним условие сохранить все нелепости, которые были установлены ими в преподавании литературы и принять участие в борьбе против «группы филологов». Также были прекращены контакты с проф. Венгеровым, искавшим возможности перейти в наш университет. Сорван был переход в университет доц. М.В. Раевского (который раньше работал у нас и был выжит Р.Е. Веделем) – известного ученого-германиста, заканчивающего сейчас докторскую диссертацию. После этих событий (а также после травли и разгона филологов, вызванных непосредственно тем, что Совет факультета не переизбрал Г.Е. Веделя деканом на новый срок) отказались от перехода в университет и другие высококвалифицированные филологи, с которыми я вел переговоры «по поручению ректора»: Н.Ф. Пелевина, С.Г. Линский, Ю.В. Зыцарь. Нетрудно увидеть, что Г.Е. Ведель, X. Морено-Пальи и А.П. Етарков действовали в этом случае вполне «логично», т.к. появление на Факультете научно подготовленных работников сразу же и вполне конкретно определило бы истинный характер их занятий. К тому же по существующим законам и нормам им пришлось бы рано или поздно уступить этим работникам свои руководящие посты. Труднее объяснить поведение ректора университета. Сначала проф. В.П. Мелешко горячо одобрил и даже расхваливал мою идею о приглашении на факультет научных работников высшей квалификации. Вскоре, однако, выяснилось, что это был всего лишь дипломатический прием, использованный ректором, чтобы выиграть время после встряски, которую учинила факультету комиссия Министерства. Уже через несколько месяцев он стал открыто заявлять «массам», что никаких ученых на факультет он больше не примет, и практика вполне подтвердила это: именно в последнее время были проведены на заведование некоторыми кафедрами такие работники, которые явно не в состоянии выполнить указанную задачу (обеспечить научный рост кадров).

С удивлением я недавно узнал (от секретаря Обкома КПСС В.П. Усачева), что перед начальством ректор по-прежнему «ведет разговоры» о приглашении на факультет опытных ученых. И он, конечно, может спокойно их продолжать, поскольку ему отлично известно, что ни один сколько-нибудь серьезный филолог не подойдет теперь и на пушечный выстрел к нашему факультету (после всех событий, которые на нем произошли и слава о которых, разумеется, прокатилась по всем вузам).

На первый взгляд кажется, что союз ректора с незадачливыми руководителями факультета покоится на каких-то личных моментах (ловкие деятели завоевали симпатии своего шефа). Отчасти оно так и есть. Но в этой проблеме есть и более серьезные обстоятельства. На одном из совещаний зав. кафедрами нашего факультета (в прошлом году) ректор так разъяснил свое кредо:

«Вас сбивает с толку, – сказал он, – что факультет ваш называется филологическим. Отсюда у некоторых работников стремление заниматься научными проблемами и приобщать к ним студентов. А главная задача факультета состоит в том, чтобы помогать другим факультетам изучать иностранные языки».

Таким образом, функции университетского факультета романо-германской филологии, по мнению ректора, ничем существенным и не отличаются от функций кафедры иностранных языков любого вуза. Эти в принципе неправильные представления о задачах факультета, и о сущности университетского филологического образования и оказались той «теоретической базой», опираясь на которую ректор университета подбирает для факультета руководящие кадры.