Потому что Нейтан поцеловал меня, а я поцеловала его в ответ.

И целовались мы так долго, пока зеваки не разбрелись кто куда. Осталась лишь одна явно скверного характера старушка со злобной моськой на поводке - потому что пожилая дама упрекнула нас в неподобающем поведении в общественных местах, и ее собака согласно тявкнула.

На это Нейтан усмехнулся, продолжая меня целовать, а я подумала…

Да они же просто нам завидуют!

***

Во дворец я все-таки поехала, хотя для этого пришлось преодолеть сопротивление сперва Нейтана, решившего было запереть меня дома и поставить охранять целое войско, а потом и Мэтью.

Но, думаю, главная причина была в том, что спорить со мной ни у одного, ни у другого попросту не оставалось времени.

Они собирались встретиться сразу же после нашего с Нейтаном разговора. Вполне возможно, Мэтью планировал отвести моего жениха к Архитектору, и я серьезно тревожилась, как у них все пройдет.

Я бы не отказалась сделать это сама – познакомить Нейтана с землянами и проследить, чтобы их встреча не вылилась в неприятности со стрельбой и боевыми заклинаниями

Но меня никто и никуда не приглашал. Точно так же, как и не спешили ставить в известность о том, как все прошло.

Впрочем, уже перед самым выездом во дворец, когда я, нервничая, поправляла подол кофейного цвета платья и парадную прическу с вплетенными в волосы жемчужными нитями, а дед разыскивал свою трость, пришло письмо от Мэтью.

«Я понимаю, что вас, леди Кэмпбелл, от поездки во дворец этим вечером уже ничто не удержит – ни слова вашего жениха, ни мой запрет».

Он знает, промелькнуло у меня в голове.

Конечно же, Нейтан рассказал ему о нашей помолвке, чтобы поставить окончательную точку в их соперничестве. И теперь Мэтью злился, снова перейдя на официальное обращение и став называть меня «леди Кэмпбелл».

«Ну что же, хотел вам сообщить, что механизм, который должен остановить ментальное воздействие заргов на людские умы, был собран в страшной спешке. Он готов, хотя и не проверен, а я не до конца разобрался в принципах его работы.

Но мы осознаем все связанные с этим риски, а также понимаем, что времени у нас осталось мало. Поэтому, взвесив все «за» и «против», было решено привезти механизм во дворец и запустить его еще до начала официального приема.

Это произойдет сразу же, как только я смогу доставить «глушилку» на место, в чем мне посодействует герцог Райот.

К этому времени король уже будет извещен о происходящем, а также многократно усилена охрана во дворце, о чем позаботился ваш жених. Так что, в целом, мы готовы к любым действиям наших врагов, загнанных в ловушку.

Что бы ни произошло в дальнейшем, прошу вас, леди Кэмпбелл, ни во что не вмешивайтесь! Вы уже внесли неоценимый вклад в будущую победу Аглора, так что дальше мы разберемся уже сами.

Впрочем, у меня все-таки будет одна просьба, которую, уверен, вы в состоянии выполнить.

Путь охрана и будет усилена, я все-таки попрошу вас приглядеть за младшими детьми короля – принцессой Джорджинией и принцем Густавом, – не позволив им совершить необдуманные поступки.

Подозреваю, они тоже могут быть в опасности, как и король с кронпринцем.

Но опять же повторюсь, нас во много раз больше, чем потенциальных врагов; мы знаем об их планах, так что непременно победим, и опасность с их стороны довольно гипотетическая.

Со всем уважением,

Мэтью Шеннон.

П.С. Прошу вас, леди Кэмпбелл, берегите себя!

Аномалия стремительно разрастается, и все указывает на то, что этим вечером и ночью в самой Виенне тоже будет жарко. В связи с этим в столицу перебрасываются дополнительные войска и организуются добровольческие магические бригады, так что мне будет намного спокойнее, если вы станете находиться поблизости от Особого Отдела и Ночных Охотников, а не у себя дома, где вас сложнее защитить».

Именно так заканчивал свое письмо Мэтью, а от Нейтана пришла короткая записка. В ней он просил меня быть осторожной и беречь себя, а в конце он добавлял, что приставит ко мне и детям короля боевых магов из своего братства.

О том, что он меня любит и тревожится, он тоже упомянул. Правда, вкратце.

Я подозревала, Нейтан все еще приходил в себя от свалившегося на него счастья – от нашей помолвки и того вала сведений, которые сперва он узнал от меня, а затем от Мэтью и землян, – и сейчас пытался сохранить здравый смысл.

Пожав плечами, я отправилась к дверям, решив поговорить с дедом обо всем по дороге к дворцу – ему тоже следовало быть наготове. Впрочем, помня о его недавнем сердечном приступе, я собиралась рассказать ему лишь часть правды.

Карета тронулась, и я заговорила.

Сообщила деду, что мой жених, который в самом скором времени официально попросит моей руки, имеет отношение к Братству Ночных Охотников. К тому же я дружу с главой Особого Отдела, так что в курсе происходящего в Виенне.

Сейчас мы едем во дворец, но вместо бала я буду сидеть с принцессой Джорджи и принцем Густавом под охраной боевых магов и гвардейцев. Следить за тем, чтобы дети короля не натворили глупостей во время предполагаемого дворцового переворота.

Вот и дед тоже не должен сидеть сложа руки.

- Наша с вами задача – быть рядом с Дорсеттами, – сказала ему. – Кто, кроме вас, дедушка, сможет оградить от неприятностей баронессу Мадлен Дорсетт? Защитить ее от врагов лучше, чем это сделаете вы?

Дед, немного подумав, согласился, что больше и некому. Затем расправил плечи и выпятил грудь, и я решила, что нахожусь на верном пути.

Именно этот путь и привел нас во дворец примерно за час до начала официального приема, который мог превратиться в нечто ужасное.

В кровавую резню, например. Или же, наоборот, вылиться в сокрушительную победу Аглора над заргами.

Я понятия не имела, как все обернется, но нам предстояло это выяснить в самое ближайшее время.

***

Все началось, когда я успела в общих чертах рассказать о происходящем младшим детям короля.

Мы сидели в гостиной покоев Джорджи, спрятавшись под магической завесой тишины, накинутой Густавом. Снаружи, за двухстворчатыми дверьми, нас охраняли с полдюжины гвардейцев и четверо боевых магов.

В который раз за сегодня я излагала свою историю, но уже ошеломленной принцессе и ее брату.

Время от времени Джорджи прерывала мою речь недоверчивыми восклицаниями, вскакивала с кресла и принималась метаться по