– Здесь, чего кричите, – фыркнула лиса, запрыгивая мужчине на грудь, – чего там?

– Фенечка, я так по тебе соскучилась, – протянула я, сграбастав упирающуюся лису в свои объятия, – там такой кошмар, Фень. Все куда-то бегут, летят, кричат, даже у меня голова кругом пошла.

– А мне понравилось, летающие кары – это что-то, – мечтательно проговорил Шейн, переворачиваясь набок. Сейчас на лице любимого не было ни единого шрама, в мире Келдар очень развита медицина, и всего за час мужчину избавили от страшных ожогов.

– Угу, аж в ушах свистело от их скорости, – проворчала, оставаясь ярой почитательницей леса и спокойствия, – и ни одного деревца там, Фень, песок и камни.

– Жуть… отпусти, задушишь. Вас не было всего час, а я не успела записать сведения из мира Мелтор.

– Час?! – изумлённо воскликнула, рывком поднимаясь, – там две недели – здесь всего час, интересно.

– Не очень. Будьте любезны, посидите в Оклиуме хоть дней десять, я разберусь в записях, а ещё вас его величество ждёт, ему снова надо кого-то превратить, – отчитала нас лиса и, махнув хвостом, исчезла.

– Ну вот, как ты и хотела, останемся в хижине и отдохнём, – расплылся в довольной улыбке муж, медленно обводя пальцем бутон розы на моей руке, невольно напомнив, как они появились, отчего мои щёки тут же опалило жаром. И я, всё ещё немного смущаясь своих эмоций, ничего умнее не придумала, как невнятно буркнув, сбежать в ванную.

– Я приготовлю завтрак, – раздался из-за двери довольный голос мужа, и чтобы хоть как-то приглушить его счастливый смех, я включила воду, быстро скинула с себя одежду и забралась под душ, погрузись в воспоминания.

Наша свадьба была не такой помпезной и шумной, как у Стефании и Джеймса, но самой чудесной, прекрасной и волшебной. Гостей было совсем не много, лишь самые близкие и родные. Не было торжественных тостов, странных обрядов и диких традиций.

Тихо, по-семейному в доме родителей Шейна мы отпраздновали наш союз. Вернувшись после проведённого в храме обряда (хотя нам можно было этого и не делать, но так хотела Корнелия) в дом, мы выслушали поздравления друзей и родных, отметив первый праздник нашей маленькой семьи за ломившимся от угощения столом. Много говорили, смеялись, а как только на улице стемнело, Джеймс, Говард, Томас и Рейли устроили сказочное представление из своих стихий. Брызги воды и огня, подхватываемые воздухом, складывались в невероятные мерцающие узоры. А яркие плети огня создали потрясающе красивые качели. С опаской разместившись на них, я с удивлением отметила, что пламя не было обжигающим, оно приятно ласкало кожу, лишь согревая.

После торжества, спешно попрощавшись с гостями, муж, подхватив меня на руки, унёс в свой дом, где меня ждала незабываемая ночь, при воспоминании о которой мурашки тотчас пробегали по всему моему телу, а внизу живота скручивался тугой комок непреодолимого желания. В ту ночь мы впервые по-настоящему почувствовали друг друга, впервые стали единым целым. От осознания этого мы едва не задыхались в своей любви, в неистовом желании и счастье.

А утром на наших руках, там, где от кисти до самого плеча тянулась зелёная с шипами ветка, распустились розовые бутоны. И мы вдруг стали знать, понимать, слышать новые миры.

– Мирей, с тобой всё в порядке? – прервал мои воспоминания обеспокоенный голос Шейна и громкий стук в дверь, – ты взволнована.

– Да, со мной всё в порядке, – отозвалась, мысленно чертыхнувшись. В даре чувствовать друг друга есть как свои плюсы, так и минусы. Поторопилась добавить, успокаивая встревоженного мужа, – я просто вспомнила нашу свадьбу.

– Завтрак готов, – произнёс Шейн, словами никак не прокомментировав мой ответ, но вспыхнувшее в его душе пламя подсказало мне, что он счастлив.

– Уже иду, – проговорила, выключила воду, и, кутаясь в махровое полотенце, довольно осмотрелась.

Ванная, как и наш домик, была необыкновенной. Мы многое здесь изменили за эти полгода, сделав действительно волшебную хижину. Привозя из разных миров магические амулеты, технические приспособления, энергетические камни и прочие занятные вещицы, мы создали уютный и комфортный уголок, где можно в безопасности растить детей. Конечно, вывозить, записывать, снимать сведения об иных мирах было строго запрещено, о чём нас сразу предупредил совет фей, обитавший в мире Наторис, но мы и не нарушали законов. Наша хижина – это отправная точка, находится вне миров, а также защищена от доступа, пришлось лишить этой привилегии Говарда и Томаса. Фенька не считается, это фамильяр, часть меня, а то, что она копается в моих воспоминаниях и ведёт записи, чтобы передать его величеству, я вообще не в курсе…

– Письмо от Джеролда, он просит прибыть во дворец, – сообщил Шейн, наливая мне в кружку чай, поставив передо мной горку оладий.

– Опять карета, – с тоской в голосе простонала, делая глоток ароматного напитка из мира Бортл, – может, всё-таки утащим один кар? Украсим его веточками, цветами…

– Нет, – расхохотался муж, как и каждый раз, когда слышал мои безумные предложения, – Джеролд отдал приказ сконструировать автомобиль, и ветряные мельницы для энергии уже устанавливают. И вообще, ты не ответила мне на мой вопрос, всё время переводишь тему. Когда мы отправимся в твой мир?

– Я боюсь, – наконец призналась, стиснув в руках кружку, – боюсь узнать, что та я умерла.

– А как же Настя? Ты скучаешь, – напомнил Шейн, тот ещё змей-искуситель, – это займёт немного времени, туда и обратно.

– Думаешь?

– Пошли, я чувствую твоё смятение и беспокойство. Пока ты не побываешь в своём мире, ты так и будешь переживать.

– Ладно, – недовольно проворчала, вынужденная согласиться с доводами мужа, ещё не зная, что едва я дам своё согласие, как этот хитрый жук подхватит меня на руки и уволочёт в мир Невидея – так называлась Земля.

– Это твой дом? – через секунду шёпотом спросил Шейн. Я же стояла, зажмурившись, боясь открыть глаза.

– Квартира, и мы так не договаривались.

– Ты бы ещё год настраивалась, – произнёс очевидное Шейн, крепко сжимая меня в своих объятиях.

– Что тут? Диван коричневый с жёлтой подушкой ещё стоит?

– Открой глаза и увидишь. Нет, не стоит, но у стены странная загородка, а в ней много игрушек, а ещё бутылочки.

– Да?! – удивлённо воскликнула, распахнув глаза, стукнула мужа по руке и сквозь зубы процедила, – припомню.

Мой диван и жёлтая подушка, телевизор на стене, шкаф, комод и даже ковёр – всё здесь было моим. А ещё манеж, бутылочки на комоде и запах ребёнка, сладкий и притягательный. Медленным взглядом окинув зал, я подмечала небольшие изменения, но, признаться, с ними было даже уютней.

– Кто-то идёт, – вдруг шепнул Шейн, утаскивая меня в коридор, а затем и в