Глаза его поначалу выглядели сплошными тёмными провалами в пустоту, но постепенно обрели привычный цвет. Крылья носа раздулись, втягивая запахи.

Сейчас, без плаща и котелка, Грачёв выглядел ещё более невзрачным. Невысокий. сутулый, носатый, с заметной залысиной на затылке, с жиденькими, прилипшими ко лбу прядками волос. Но несмотря на заурядную внешность, он пугал. Своими движениями, взглядом, выражением лица. Будто внутри этого тела жила несоизмеримо мощная и жуткая сущность.

Впрочем, так и было.

— Доброе утречко, — раздался спокойный, даже чуть насмешливый девичий голос.

Фраза эта и тон, которым она была сказана, совершенно не вязались с ситуацией. Как и прямой внимательный взгляд голубых глаз из-под тёмной чёлки.

Девушка — молодая совсем, почти подросток — сидела, укутав ноги плотным пледом, в огромном старом кресле-качалке, с удивительным хладнокровием наблюдая за незваным гостем.

— Здравствуйте, барышня, — растянул он тонкие губы в подобии улыбки, сделавшись удивительно похожим на рептилию. — Не спится в столь ранний час?

— Вам, я вижу, тоже. Чем обязаны таким неожиданным визитом?

Грачёв, не сводя с неё глаз, чуть повернул голову, прислушиваясь и принюхиваясь. Дом был наполнен запахами людей. Но сейчас в нём точно никого нет, кроме него самого и этой странной девчонки.

— Вы, наверное, к папеньке? Он скоро будет.

— Вот и славно, — ещё шире улыбнулся он, но глаза при этом оставались холодными и даже злыми.

Его и правда раздражала эта соплячка. В глазах её он не видел страха, и это его изрядно удивило и озадачило. Он давно привык, что обычные смертные его боятся, причём большинство — даже не осознавая, почему.

Дошло до того, что девчонка и сама начала его пугать. По меньшей мере, беспокоить. Этим своим спокойствием, внимательным взглядом. Хотя, казалось бы — хрупкая пигалица, разорвать можно одним движением. Но что-то с ней не так…

— Не возражаешь, если я подожду его здесь? — продолжил он, медленно зашагав ей навстречу.

— Возражаю. Папеньке не понравится, что я впустила в дом незнакомца.

— Ну, как-нибудь уж потерпим, — хмыкнул Грачёв. — А кто с вами ещё живёт? Я чую ещё как минимум одного.

Он демонстративно принюхался.

— Мужчина. Молодой. Давно он у вас гостит?

Девушка промолчала, но впервые за всё время в глазах её мелькнуло беспокойство. Правая рука её была под пледом, но левая беспокойно зашевелилась. Она медленно, ласково гладила что-то, скрытое под пледом — будто кота по спинке. Хотя нюх Грача не чуял животного. Уж скорее какая-нибудь деревянная кукла.

Грачёв сделал ещё пару шагов, приближаясь к собеседнице почти вплотную и с удовлетворением подмечая в ней нарастающий страх. Ну вот, так-то лучше.

— Вам лучше подождать снаружи. Папенька будет недоволен, — чуть дрогнувшим голосом повторила девчонка, будто мантру.

— А это должно меня беспокоить? — уже откровенно потешаясь, спросил Грачёв.

— Вообще-то да, — пожала она плечами. — Поверьте, папеньку лучше не злить.

— Меня тоже! — рявкнул Грач, стирая усмешку с лица. — Позвольте представиться — Питирим Иванович Грачёв, Отделение по охранению общественной безопасности и порядка по Уральской губернии.

— Далеко же вас занесло, — холодно усмехнулась девушка, не прекращая нервно поглаживать игрушку под пледом.

— Да, такое случается по долгу службы. Я расследую важное дело, связанное с убийством дворянина. И, возможно, вы сумеете мне помочь, ответив на несколько моих вопросов. Может, управимся до прихода вашего папеньки. А может, и дожидаться его не будет резона.

Повисла долгая пауза, и Грачёва снова начало одолевать раздражение. Так и хотелось просто схватить дерзкую девчонка за волосы и швырнуть об стену. Но жизнь среди людей научила его сдерживать такие порывы, довольствуясь только фантазиями о них.

— Пересядем за стол? — спросил он и протянул ей руку, предлагая встать.

Девчонка бросила быстрый взгляд на его руку, и ресницы её заметно дрогнули. Прищурилась, будто разглядывая что-то.

— Вам лучше подождать снаружи, Питирим Иванович, — ровным тоном повторила девушка. И, взглянув ему прямо в глаза, добавила:

— А ещё лучше — бежать отсюда. Папенька очень не любит таких, как вы.

— Не любит Охранку?

— Не любит упырей.

Грачёв шумно втянул ноздрями воздух, запрокинув голову так, будто ему вдруг жутко захотелось разглядеть трещинки на потолочных балках. На самом деле он, конечно, пытался сдержаться от того, чтобы не зарычать в полный голос. И это ему удалось с огромным трудом. Соплячка его уже откровенно бесила.

— А как думаете, барышня, вашему папеньке понравится, если по возвращению он увидит вашу прелестную головку, насаженную на рога вон того оленя? А ваши внутренности — развешанными по стенам?

Он опустил взгляд, и глаза его вспыхнули желтым звериным огнём.

— Пугать изволите? — улыбнулась девчонка, окончательно сбивая его с толку. — Ну что ж, попробуйте.

— А ты, стало быть, не боишься? — оскалился Грачёв, уже в открытую показывая кончики клыков. — Интересно, почему? Настолько храбрая или настолько тупая? Впрочем, порой это одно и то же.

— Ну, я ведь не одна, — беспечно пожала она плечами. — Со мной тигрёнок. С ним не так страшно.

Грачёв бросил взгляд на предмет под пледом.

— Ах, тигрёнок? — издевательски переспросил он. — Позволь угадаю. Что-то вроде оберега против упырей? Папенька, небось, подарил?

— Угадали, — мягко улыбнулась девчонка, продолжая поглаживать плед. — Оберег. Показать?

— И что же умеет твой тигрёнок? Делать р-р-р-р? — он шагнул ещё ближе, оскалив полную острых зубов пасть.

По его опыту, многие смертные от такой картины уже начинали дрожать и гадить в штаны. Но упрямую девчонку его трюк нисколько не впечатлил.

— Нет. Тигрёнок делает вот так… — заговорщически прошептала она, наклоняясь чуть вперёд. — Бам! Бам!

Грачёв ринулся к ней в тот же миг, когда она откинула край пледа, но слегка опоздал. Всё же, редко сражаясь в полную силу, теряешь хватку.

Из-под покрывала выглянули чёрные круглые зрачки двустволки — необычно короткой, больше похожей на обрез, но с богато украшенными резьбой боковинами. И тут же грянул сдвоенный выстрел, в упор прошибая гостю грудь и лицо зарядом картечи и начисто снеся ему часть черепа.

Отшатнувшись назад, будто получив мощный удар, Грачёв еле устоял на ногах. Но всё же устоял. И, вперившись в наглую девчонку уцелевшим глазом, наконец, зарычал в полную глотку, давая волю накопившейся ярости.