— Всё ещё проще, Миша, — рассмеялась Аврора. — Я поняла, про что ты. Но вы не единственные маги, побывавшие в Лувре и увидевшие его призрачные экспонаты. Даже не спрашивай, откуда они. Понятия не имею! Но они явно послужили источником вдохновения для множества художников, писателей и кинематографистов. А Вадим брал готовые 3D-модели, точно это знаю, потому что сама ему в этом помогала.

— Ну может просто похожа, ладно... Аврора, а откуда эти картины? — спросил я, и потом только сообразил, что она только что говорила, что не знает.

— Узнаешь — расскажи, тоже интересно. Наверняка патриархи руку приложили. А у них как-то не принято спрашивать, кто зачем и почему.

— Мы сюда ещё вернёмся, — глянув на девчонок, сказал я. — Теперь — точно.

Мы посмотрели несколько призрачных экспонатов, но ничего сверхъестественного не обнаружили. И вышли на улицу, предвкушая, как вернёмся и всё изучим. Слегка разочарованные, но в то же время обрадованные находкой.

— А мне кажется, надо было сейчас сразу заняться изучением! — вздохнула Катя.

— Катюша, про эту часть Лувра известно Авроре, а значит, по крайней мере за последние пятнадцать лет всё это никуда не убежало. И дальше не убежит. Мы не искусствоведы, а профессионалы здесь наверняка до нас ещё поработали. У нас свои загадки, но кто у нас эффективнее всего работает с океанами данных? Ты, я или Рики?

— Аврора, — опять вздохнула Катя, признавая мою правоту. — Но через эти линзы она ничего не видит, да и разрешение у них низкое. Надо что-то посерьёзнее, и при этом не привлекающее внимания посетителей и охраны.

— Вот этим и займёмся. Кстати, может быть, обычная фотоплёнка позволит получить снимок. Это которая...

— Я знаю, что это такое, Миша, — Катя улыбнулась. — Я не настолько блондинка! И мы, кстати, немного задержались. Давайте прокатимся на метро? Оно само по себе здесь интересное!

— На метро так на метро! — согласился я.

Метро оказалось действительно интересным. Станции как станции, но вот вагоны и тоннели!

Состав представлял собой единое пространство, с площадками-переходами между вагонами. Поезда были полностью автоматическими, хотя, наверное, на каждой ветке сидел живой диспетчер. Но самое главное, в головном вагоне передняя стенка, там, где обычно находится кабина, пусть даже и без машиниста, здесь оказалась полностью прозрачной! А тоннели — хорошо освещенными и аккуратно прибранными!

Спокойно стоять в мчащемся на полном ходу вагоне и смотреть в тоннель, который наезжает на тебя, как гиперпространство в старых фильмах... в этом что-то есть!

— Катя, это было чудесно! — признался я, когда мы вышли на поверхность.

— Мне тоже очень понравилось! — поддержала меня Рики.

— Ну а то! Я ж фигню советовать не стану!

— Куда теперь? — спросил я.

Девушки взяли меня под руки с двух сторон, и Катя махнула рукой, обозначив направление.

— Туда!

— Ваш салоп! — какой-то не самого европейского вида мужик, которого Катя чуть не зацепила рукой, перегородил нам дорогу. — Этюву питён ду ляжь?

— Чего он сказал? — я, конечно, нихрена не понял, а Аврора не спешила переводить.

— Ваще, мунж ля мэрд! — вместо того, чтобы перевести, Катя ответила мужику очередной тарабарщиной.

«Он назвал Катю бл**ской коровой, а Катя послала его... жрать дерьмо».

Краем глаза я заметил, как к нам подтягиваются такие же темнокожие мужики.

— По-английски говоришь? — спросил я перегородившего дорогу.

— Слышь ты, кусок дерьма, — тут же перешёл тот на английский, — твоя сучка мне чуть глаз не выбила!

— Который? — уточнил я, левой рукой придерживая Катю, и одновременно высвобождая правую.

— Правый, — машинально ответил тот, и тут же получил от меня в правый глаз.

Крутанувшись от косого удара, он отлетел на несколько метров и остался лежать.

— Рики, проверь его, пожалуйста.

— Добить? — она лучезарно улыбнулась.

— Нет, не марайся. Просто проверь, жив ли, — после чего я обратился к напряжённой толпе. — Он сам сказал правый!

Толпа молчала, не нападала, но и не расходилась.

— А ну пошли нах*й!!! — гаркнул я на своём родном.

— Слышь, мужики, пошли, это, кажись, русские... — послышалось в толпе.

— Точно, не надо связываться, они отбитые на голову... наверное ищут, кого избить...

— У меня дети, мне это не нужно...

Рики тем временем брезгливо коснулась одним пальцем поверженного мужика и немного «подбодрила» его эльфийской магией. Тот застонал.

— Кажется, жив, — сделал я вывод. — Пошли, Рики.

— Миша, ты его не слишком круто, а? — тихонько спросила Катя.

— Ну а что оставалось делать, после того как ты предложила ему пойти... куда ты там его послала?

— Прости... ты же спросил перевод, а я вперёд тебя полезла. Понятно, что они для нас не угроза, но всё равно...

— Ничего, Катюха, — подмигнула ей Рики, — годик-другой, и начнёшь соображать до, а не после.

— Да ну тебя... — совсем скисла Катя. — Но я постараюсь, правда... только ничего не обещаю.

— Эй, улыбнись! — я обнял её за плечи. — Ты просто слишком долго была сама по себе! И я тебя прекрасно понимаю. Одна бы ты там просто всех положила и всё. Но однажды так можно нарваться на действительно серьёзные неприятности.

— Я каждый раз обещаю постараться, и каждый раз забываю, — вздохнула Катя. — Одни неприятности со мной!

— Ну почему же! Приятности тоже! — я скосил глаза ей на грудь.

— Ой, всё! — Катя пихнула меня в бок, но всё же улыбнулась. — Идём, здесь недалеко, мы почти пришли!

Стоило нам перейти через дорогу, как Катя отпустила мою руку, и бросилась бежать к какому-то лотку.

— Идите скорее сюда! — помахала она нам рукой.

Мы подошли, и увидели на лотке, в пластиковых ящиках, какие-то ракушки. Продавец, мужик лет тридцати в цветастом халате и хитро закрученном на голове платке, поклонился нам, прижав ладони к сердцу. Радостно улыбнулся, как давнишним приятелям, сверкнув на солнце золотым передним зубом.

— Нам две дюжины и лимон, уважаемый, — сказала Катя по-английски, чтобы поняли и продавец, и я.

— Милая девушка, это самые свежие устрицы в Париже, — покачал