Я медленно поставила бокал на место и оглянулась в попытке понять, куда надо идти, в какую сторону бросаться. Да, конечно, я уже догадалась, что стало причиной захлестнувших меня эмоций, этой сладкой боли и горькой радости с привкусом полыни.

Рейнер. Он вернулся в Крепость-град. Мало того, он явился на праздник. И совсем скоро я его увижу.

Остановиться было трудно. Попросту невозможно. Тело не слушалось, разум отключился. Я словно превратилась в натянутую струну, готовую в любой момент порваться, лопнуть с противным звоном. Замелькали перед глазами люди, огоньки свечей и алые лепестки роз. Я почти ничего перед собой не видела, не слышала музыки, которая раздавалась во всех залах огромного и невероятно красивого зала.

Очнулась я лишь в центральном фойе у ведущей вниз лестницы. Замерла, до боли сжимая перила и тяжело дыша.

— Что я творю? — сдавленно прошептала себе под нос и зажмурилась, стараясь прогнать это наваждение.

Настоящее безумие. Форменное сумасшествие.

А ведь через нечто подобное я уже проходила однажды. Мне внушили чувства, против которых я ничего не могла сделать и летела как мотылек на пламя, чтобы сгореть дотла. Возможно, не самое удачное сравнение, но если подумать, то ситуации чем-то походили друг на друга. Тогда и сейчас чувства мне навязали. Правда, сейчас без злого умысла. Рейнер стал такой же жертвой, как и я.

Вот только я хотела, чтобы полюбили именно меня. Не потому что так пожелали боги или сказала провидица. И не потому, что мы идеальная пара. А просто потому, что я — это я. А он — это он.

Конечно, я лукавила, уже давно осознав, что Рейнер нравится мне сам по себе. Меня привлекали его улыбка, лукавый взгляд, поступки и еще миллион мелочей, которые я собирала по крупицам. Зимородок ничем не напоминал герцога. Ни внешне, ни поведением. Сравнивать их было глупо, но… я очень боялась полюбить.

Чувствовала себя жалкой трусихой, которая раз обожглась и теперь скрылась от всего мира, похоронив себя под нагромождением страхов и тревог.

«А когда жить? Через полгода? — ругала себя. — Когда минует опасность? А если не минует? Герцог в любом случае не остановится. И отомстит не только мне, но и всем, кто стал мне дорог».

Я продолжала стоять спиной к залам, сжимая перила и не в силах открыть глаза. Сейчас как никогда хотелось сбежать с этого праздника… и вообще из города. Наверное, потому что я понимала: сил сдерживаться больше нет.

До жути хотелось признаться во всем Рейнеру. Поделиться своей болью и одиночеством. Рассказать о навязанной любви, смерти и предательстве самых близких людей. О судьбе, которую мне уготовали те, кому я верила.

Я не сомневалась, что смогла бы уговорить Рейнера подождать и ничего не предпринимать эти четыре месяца. Тогда почему молчала? Ответ был прост — я боялась. До дрожи страшилась довериться хоть кому-то.

«Столько лет прошло, а я до сих пор зависима от герцога. Не живу — существую! Трусиха! Жалкая, испуганная, пугающаяся собственной тени! — От злости на саму себя я до боли прикусила губу. — Может, хватит уже страдать и пора начать действовать? Довериться другим и наконец-таки осознать, что больше не одна в этом мире!»

— Ирэн?

Знакомый голос прозвучал как гром среди ясного неба, вырывая из болезненных размышлений. Распахнув глаза, я увидела Кея, который быстро поднимался по лестнице.

— Ирэн, — повторил он чужое имя, широко улыбаясь и подходя ближе. — Привет! Я так рад тебя видеть!

— Привет, — разжимая онемевшие пальцы, улыбнулась и даже позволила себя обнять. — Вы вернулись.

— Да, лишь чудом успели к празднику. Стало бы большой ошибкой пропустить Ночь тысячи свечей, — продолжая слегка придерживать меня за плечи, отозвался Кей. — Как вы тут?

— Скучали.

Рейнера с ним я не обнаружила. И пусть знала, что он где-то рядом, но спросить не решилась.

«Трусиха! Трусиха!»

— А как я скучал, — тихо рассмеялся Кей, убирая руки и отступая на шаг назад, чтобы осмотреть меня с ног до головы. — Ты невероятно выглядишь. Просто принцесса. Я сражен!

— Спасибо. Ты тоже принарядился.

— Должен же я соответствовать таким красавицам! — усмехнулся он, поправляя светло-русые волосы, собранные в низкий хвост и перевязанные алой лентой.

Я не лукавила, когда говорила, что он прекрасно выглядел. Темные брюки, белоснежная рубашка, темно-серый с голубым отливом жилет и пиджак насыщенно фиолетового цвета сидели на нем, как влитые, подчеркивая узкую талию и широкие плечи. От этого красивого и уверенного в себе мужчины буквально веяло силой. Только она не давила и не душила, а наоборот, создавала ощущение безопасности.

— Ирэн, — Кей вскинул голову, прислушиваясь, — да это же танец Снежной Властительницы!

— Да, так и есть, — подтвердила я.

— Но тогда почему ты здесь? Неужели в нашем городке не нашлось хотя бы одного хорошего парня, которого ты захотела бы пригласить танец?

Кей произнес это тоном, в котором причудливо смешались ужас, ехидство и легкая ирония, и я не смогла удержаться от ответной улыбки.

— Не нашла. Но сейчас все изменилось. Кей Десмонд, пользуясь правом Снежной Властительницы, я хочу пригласить вас на этот танец, — торжественно провозгласила я, протягивая ему ладонь.

— Такая честь, Ирэн Иглич, я бы не посмел вам отказать. — Он поклонился и взял меня за руку. — Да и никто не посмел бы. За эти недели вы стали одной из самых притягательных и загадочных девушек Крепость-града.

— Люди ищут загадки там, где их нет, — фыркнула я, позволяя увести себя в один из залов, где с потолка лился лунный свет.

— Возможно. Но так ведь интереснее, — широко улыбнулся мне Кей.

Танец уже подходил к концу, и мы замерли на мгновение, прислушиваясь к мелодии, прежде чем сделать первые движения. Наконец Десмонд обнял меня за талию, а я положила руки ему на плечи и открыто посмотрела в смеющиеся светло-голубые глаза.

Три шага влево, поворот и сразу же три шага вправо. Мы разошлись в разные стороны, едва касаясь пальцами правой руки и не разрывая зрительного контакта. С Кеем было легко и просто. Никакой боли, отчаяния, страсти и желания или горкой обиды. Легкость, воздушность и спокойствие. Оно обволакивало словно облачко, давая мне возможность успокоиться. Мы снова сошлись, и я крутнулась в его руках, чтобы через мгновение застыть, прижавшись спиной к крепкой груди. И опять я не ощутила никакой