Шрифт:
Закладка:
Хорошо, что Ольга этого не видела, была чем-то занята в Смольном институте, ей эти механические дела не столь интересны. А то могла бы закатить истерику прямо на взлетном поле. А так обошлось домашней бурей. Но буря была на все двенадцать баллов, или сколько там по максимуму? В общем, мне высказали всё, что только могли. В том числе какой я эгоистичный негодяй, никого не люблю, занимаюсь самолюбованием… всего и не перечислишь. Что замечательно в немецкой принцессе, так это то, что она оказалась иммунной к русскому мату. А то мог бы услышать о себе и Романовых много чего интересного. А так все довольно пристойно, но на таком шквале эмоций! Оно, конечно, жену надо стараться беречь, но как-то получилось уж слишком. Пришлось скандал гасить. Вот чего терпеть не могу: скандалов, но терпеть приходится. Потому как не я их закатываю. Если бы я был скандалистом, то в доме была бы тишина и порядок: на сие действие слишком много энергии уходит, мне было бы ее тратить лень! Кто-то говорит, что война двигатель прогресса. Не спорю. Но лень — не меньший двигатель! Если бы человеку не было лень каждый раз вставать с дивана и переключать каналы телевизора, то пульт дистанционного управления никто бы так и не придумал!
Но сегодня у меня такая карма — разбираться со скандалами. В октябре прошлого года назначил я министром финансов господина Витте. Работу моего секретариата он наладил самым наилучшим образом. Решил дать ему шанс. Вот только до сих пор терзают меня сомнения — правильно ли я поступил. Слишком неоднозначным была работа оного господина на данном поприще. Да и роль его в развале империи переоценить невозможно. Впрочем, сейчас он находится под моим плотным контролем. Чтобы он работал в интересах Ротшильдов — не допущу! Ведут его несколько спецслужб. Да и я постоянно отслеживаю и гашу его слишком резкие порывы. А началось его назначение с того, что мы обсуждали тему фиатных денег[6] и векселей «мефо»[7]. Вред золотого стандарта Сергей Юлиевич понял, а вот каким образом получается вводить в оборот средства на долгоиграющие промышленные и инфраструктурные проекты — над этим пришлось поработать. Весь секрет был в том. как простимулировать экономику не раскручивая инфляцию. При этом очень большие средства вкладывались в инфраструктурные проекты и строительство промышленных предприятий, которые смогут дать реальную прибыль не сразу, а через пять-семь лет. И это при том, что мы должны были изыскивать средства на социальные программы! В том числе переселенческую! И вот по осени я решился дать ему шанс. И первое, на чем стал настаивать Витте, это на сокращении и урегулировании государственных расходов. Впрочем, насколько я помню, тема сокращения расходов была одной из любимых мозолей, кои любил оттаптывать министр финансов своим государям. Кому не хочется тратить меньше, а зарабатывать как можно больше? И пока минфин не добрался до армии и флота всё было чинно и благородно. Например, сокращение бюрократического аппарата. Потом урезание расходов на царствующую фамилию. Причем очень и очень существенное. И вот Витте добрался до неприкосновенного: моей армии и флота!
Армию резать не дам! А флот я сам уже ужал в финансировании до невозможности — пора бы начинать и давать им роздыху! В январе сего года была проведена ревизия корабельного состава флота, по которой из него были списаны совсем уж старые развалюхи, большинство из которых были переделанными под паровые машины парусными судами. Еще больше меня настораживали наши первые корабли броненосной эпохи, особенно местного производства. Но при этом оставалось большое число морских офицеров, которым просто не было на чем служить! А чтобы получать чины, необходим был плавательный ценз. Вот с этого я и думал начать: убрать этот ценз к чертовой матери! Но! Вопрос действительно стоит очень остро: кораблей тупо не хватает на всех! Мне что, адмиралов на миноносцы ставить прикажете? Так не пойдут! Следующее урезание — это армию, которую никак мой дорогой бывший секретарь не хочет видеть более миллионной, вообще предлагает сократить до восьмисот тысяч! А про перевооружение вообще не ему говорить надо, а ангелам господним, ибо денег нет!
Дело в том, что выкупленные у Гинцбургов Ленские золотые прииски начали давать государству дополнительные объемы золота. Но их пока что я никому трогать не разрешал. Как удалось прижать эту жадную и прижимистую семейку? Они оказались в той когорте еврейских банкиров и предпринимателей, которые решили, что компромисс с государством и монархом им ни к чему. И так у них всё хорошо. А если будет какая проверка — их деньги всё порешают. Ибо нет таких комиссаров, кои не покупаются с потрохами, нужно только найти кому чего предложить. Гораций, сын Евзеля Гавриловича Гинзбурга, был человеком заносчивым и весьма жадным. Результат проверок состояния дел на Ленских приисках показал такое состояние эксплуатации рабочих, что только чудом там не вспыхнул бунт намного ранее, чем в двенадцатом году ТОЙ исторической реальности. Только отмороженная охрана и система подкупа местных властей позволяла держаться этому делу, доля же государства была настолько незначительна, да еще и происходила постоянная «утечка», то бишь, подделка отчетности, так что золото сие уходило куда угодно мимо казны государства. На Лену пожаловали ребята Воронцова-Дашкова, взявшие прииски под свой контроль. Охреневшая охрана семейки Гинцбург попыталась ответить налетом, мол, тут один прокурор — медведь. Но медведи оказались на цепи у нашей ЧВК, а захваченные пленные дали показания, после чего Гораций, не успевший выехать из России, загремел за решетку. Каких-то две недели и психика банкира не выдержала — повесился в камере. А его наследники решили, что чуть-чуть помочь господам эсерам материально — ерунда дело. Помогли! Это тоже было зафиксировано, как и два неудачных покушения: одно на меня, второе на цесаревича, осуществленные на эти средства. И если Давид, старший сын Горация, бывший не при делах, отделался легким испугом, то Александр подавился сливовой косточкой, ибо не надо метать деньги всяким свиньям! А бывший в курсе всех дел Альфред сел, причем надолго.
А впереди намечалась большая финансовая реформа. Я
