– Да, действительно, совсем никак. А то, что ты привязан к нему до конца его дней и всегда поставишь его во главе, тебя не смущает?

– Я уже пренебрег своей семьей, еще не зная, что Архангельский связан с моей сестрой. И в какой-то момент сына отодвинул в сторону, да будет вам известно. Я поставил в приоритет Машу, а не его. За что мне хоть и совестно, но каюсь, эгоистично хорошо, – видать, я та еще эгоистка, но как же чертовски приятно слышать, что меня поставили в приоритет. – Вам явно известно, что он даже не живет со мной.

– Ты вообще не знаешь мою дочь? Даже если мне шандарахнет в голову отпустить ее к тебе, она первая настоит на том, чтобы забрать твоего сына домой. И вместо того, чтобы нормально жить, будет к нему привязана двадцать четыре часа в сутки. Нет, дорогой, я такой участи для своей дочери не хочу.

– Слушайте, а вы не можете к нам просто не лезть? Вы же скоро снова станете отцом, так, может, стоит подумать о еще нерожденном ребенке? – офигеть. А я еще раздумывала подслушивать или нет! – Маша уже взрослая девочка и она сделала свой выбор. Давайте пойдем на компромисс. Ну скажем, до лета она живет здесь с вами, – да ты вообще головой тронулся?! До какого еще лета?! – Но при этом вы не препятствуете нашим встречам. Меня, честно говоря, не прельщает перспектива встречаться с Машей какими-нибудь урывками, скрываться по углам, как подростки. Дайте ей возможность жить как свободный человек, предоставив выбор, – да, вот именно, дай уже!

Не знаю, как так получилось, но в следующую секунду из руки выпадает стакан. Я успеваю поймать его до соприкосновения с полом, но мое присутствие явно не осталось незамеченным.

В считанные секунды я оказалась на кухне. Трясущимися руками достала картофель и начала его чистить. Я даже не понимаю, что хочу приготовить. В голове, что угодно, но не готовка. Я испытываю какие-то смешанные чувства от новости про возможного брата или сестру. С одной стороны, вот то, что папу завлечет и даст мне шанс жить самостоятельной жизнью, с другой – какая-то часть меня протестует. Это ведь не мама, а какая-то посторонняя женщина родит ему ребенка. И это… обидно.

Сама не заметила, как полоснула ножом по пальцу. Дура. Как вообще можно о таком думать? У меня своя жизнь. Может быть, совсем скоро я буду жить с Мишей. Вновь в его квартире, не скрываясь. Мысленно представила его лицо и, не замечая боль в пальце, улыбнулась. Несмотря на его спонтанный поступок, граничащий с безумством, сейчас я даже рада, что он пришел вот так внезапно, не говоря мне об этом. Поймала себя на мысли, что с чуть отросшей щетиной ему очень даже хорошо. Или я просто соскучилась.

Как только я услышала знакомые голоса, тут же вышла в гостиную и без слов поняла, что что-то изменилось в Мишином взгляде. Хоть на его лице и блуждает улыбка, но она отнюдь не искренняя. Натянутая, дабы не показать свою слабость. И нет былого веселья во взгляде.

– Можешь попрощаться, Машенька, наш гость уже уходит.

– А обед? – растерянно бормочу я, не отрывая взгляда от Миши.

– А мы с тобой будем обедать одни, – с нескрываемым удовольствием произносит папа.

Когда мне хотелось яростно возмутиться такому сценарию, Миша потянул меня за руку и совершенно неожиданно поцеловал в губы. Это не дружеский чмок. Он откровенно присосался к моим губам. Я же в ответ тоже ополоумела, закинув руки его на шею.

– И все-таки ты смертник, – слышу где-то рядом папин голос. Но отстраняться от Медведева не спешу. Правда он сам отрывается от моих губ.

– Спрячь мобильник в кошачий лоток, – прошептал мне на ухо и быстро отпрянул от меня. – Все будет нормально, – вновь подмигнул и направился к выходу.

И что это такое, нормально? Почему не хорошо? Даже соврать не может. Перевожу взгляд на папу и, кажется, впервые хочу сказать ему какую-нибудь гадость. Что-то ведь он сказал Мише такое, что у того сменился настрой. И телефон? Про него же он мне не просто так сказал.

Воспользовавшись тем, что папе позвонили, вместо продолжения готовки, я умчалась в свою комнату. Упаковала мобильник в пакет и засунула его в кошачий наполнитель.

Через несколько минут я в полной мере осознала, что никакой обед я готовить не буду. Обойдется. Когда тебе ставят ультиматум «либо сама отдаешь мобильник, либо другие найдут», как-то не располагает ни к общению, ни к готовке.

– Маш, я же не забираю у тебя телефон, который я дал тебе. И пока не меняю ничего в твоем свободном передвижении, равно как и в обучении. Не ставлю камеры в твоей спальне. Просто отдай мне тот телефон, по которому ты общаешься с Медведевым.

– Данный тобой телефон отслеживается. Это то же самое, что его нет.

– Ты по-хорошему не хочешь?

– А ты?! – взрываюсь я, вскочив с кровати. – Я смогу по этому телефону с ним общаться? А видеться разрешишь?

– Погуляла и хватит. Я и так был слишком щедр, – никогда не думала, что папино мнимое спокойствие может так злить. – Ладно, скажу тебе предельно четко. Я не собираюсь физически вредить ни ему, ни кому-либо другому. Но если между вами все так дальше и продолжится, я посажу его в места не столь отдаленные.

– Чего?!

– Все-таки тебе проверить уши?

– И за что ты его посадишь? Мне двадцать один год, совращение малолетки состряпать не получится.

– А это и не нужно. Достаточно подбросить пару запрещенных вещей. Ладно, даю тебе еще пять минут на подумать. Не отдашь телефон сама, найдут другие.

Глава 29

Глава 29

Дебилизм какой-то. Если бы телефон нашли, то он был бы отключен или Берсеньев давно бы уже послал меня с удовольствием на хер. А значит Маша, вероятнее всего, на что-то обижена. Что мог наплести ей этот мудак, если она решила не брать трубку? Ну хоть бы написала что-нибудь, как в прошлый раз. Неделя звонков в пустоту адски раздражает. Я напоминаю себе какого-то помешанного идиота, молящегося на этот долбаный мобильник. От сигарет уже реально тошнит, но упорно продолжаю затягиваться этой дрянью.

Да