с тем, что не все в мире сводится к смерти Ксюши. Отказалась от черного, регулярно посещала психотерапевта, вернулась к обсуждению погоды и возмутительного роста цен, ходила в кафе, чтобы пропустить с одной из приятельниц по чашечке чая или кофе. Переживала из-за вещей, происходящих с моим браком, думала, как все исправить, питала надежды на то, чтобы совместно с мужем попытать пренатальную удачу вновь.

В жизни родителя после смерти ребенка по-прежнему полно разговоров обо всем и ни о чем одновременно.

О Павле у меня сложилось приятное впечатление, поэтому на губы напрашивается улыбка при виде Апрельского в коридоре онкоцентра спустя несколько месяцев с последней нашей встречи. Только вчера стало известно о том, что он подходит на роль донора для шестилетнего Алеши — и вуаля! — Павел уже тут как тут.

Я приглаживаю подстриженные до линии подбородка волосы и направляюсь к регистрационной стойке, у которой он, переступая с ноги на ногу (видимо, утомившись затянувшимся процессом), заполняет бумаги. На несколько секунд, прежде чем заговорить с ним, увлекаюсь разглядыванием его шевелюры, увенчанной короткими рыжими волнами, словно языками пылающего в темной ночи костра. Играющие на густой ухоженной копне солнечные блики окрашивают некоторые локоны на макушке в цвет свежесорванного мака, завораживая оттеночной интенсивностью и глубиной.

— Кому-то не терпится расстаться со своим костным мозгом, — на стадии обдумывания подводка к приветствию звучала куда лучше, чем когда слова обрели звучание, вылившись из меня в такую вот нелепость. Пусть не судит строго. Я не шутила примерно тысячу лет.

Павел поднимает голову и поворачивает в мою сторону.

— Конечно, мы не заберем весь костный мозг. Нам нужно чуть-чуть, — спешу я прояснить обладателю золотисто-зеленых глаз, показывая пальцами щепотку. — Это безболезненная процедура. Относительно… — я заставляю себя замолчать, прежде чем начать расписывать процесс трансплантации со всеми красочными подробностями. — Привет.

Можно было обойтись без демонстрации закостенелого чувства юмора, ограничившись этим пресловутым «привет».

— Варвара, — произносит, словно смакуя, Павел и добродушно улыбается. При незначительном наклоне головы тяжелые надбровные дуги бросают тень на глаза, насыщая их изумрудным сиянием. — Незадолго до звонка с известием о том, что я подхожу на роль донора, меня посетило ощущение, что мы скоро встретимся.

— Правда?

— Лишь однажды интуиция подвела меня, — деловито подмечает Апрельский, ставит подпись внизу документа и передает медсестре. Та вязкими движениями перебирает предметы на столе, не прекращая таращиться влюбленными глазами на моего знакомого.

— Интересно, что она говорит тебе о твоем решении?

Мы неторопливым шагом направляется к кабинету трансплантолога.

— Я уже был донором, — сообщает Павел. — Поднаторел, так сказать.

— Серьезно? — удивляюсь я.

— Три года назад мои клетки ввели подростку из Мюнхена. Этой осенью он поступает в Йель.

Мне нужно несколько секунд, чтобы усмирить подъем восторга.

— Нет слов, — изумленно качаю головой. — Это потрясающе. Ты поддерживаешь с ним общение?

— С его семьей, — кивает Павел. Мы подходим к кабинету. — Славный малый.

— То, что ты сделал для него и собираешься сделать для Алеши, неоценимо, — с идущей от сердца признательностью обращаюсь к Апрельскому.

— Разве? Хорошо, если я чем-то кому-то способен помочь. Не считаю, что поступаю по-геройски. По-человечески, — слабая мягкая улыбка касается губ скромняги. — Пока жизнь дает мне понять, что я полезен, я действую.

Этому всем следует у него поучиться. Человечности. Отзывчивости.

— Надеюсь, все пройдет без осложнений. Желаю удачи, — я протягиваю мужчине раскрытую ладонь. — Если что-нибудь понадобится, мой кабинет на втором этаже…

Он смотрит вниз, на мою руку, с вопросительно приподнятой рыжей бровью, как будто размышляет, пожать или нет.

— Во сколько ты заканчиваешь?

— Эм… — я слегка теряюсь от неожиданного вопроса в свой адрес. — Должна в шесть, но…

— Хорошо, значит, я вернусь сюда к шести.

— Зачем? — откровенно и не по-взрослому туплю.

Апрельский тянет уголок рта вверх в лукавой улыбке.

— Мне понадобится твоя помощь.

Глава 51   Матвей

— …Матвей?

Я перемещаю «прилипший» к потолку взгляд на мягкую улыбку, украшающую привлекательное женское лицо темноволосой тридцативосьмилетней владелицы двух салонов красоты. Ольга наклоняется вперед, как бы невзначай демонстрируя мне вид на аккуратную обнаженную грудь. Когда она успела нарядиться в мою рубашку? Давно проснулась? Я вот, кажется, почти не спал. Периодически проваливался в дремоту, а в остальное время глядел в потолок, тщетно пытаясь организовать мыслительный порядок.

— Что хочешь на завтрак? — ласковым голоском спрашивает женщина, с которой я провел эту ночь.

Нас познакомил общий друг. До вчерашнего вечера меня и Ольгу связывала ничем не примечательная переписка. Случайно пересеклись на улице. Я помог ей с машиной, а в знак благодарности Оля предложила угостить кофе.

Угостила…

— Ничего, — я массирую пальцами переносицу.

— Голова болит?

Не помню, когда она НЕ болела в последний раз.

— Могу посмотреть в сумочке таблетки… — слышу, как Оля начинает шуршать одеялом, поднимаясь с постели.

Вслепую нащупываю ее предплечье — тонкое, вокруг него смыкаются мои пальцы. Останавливаю.

— Не нужно.

Она не сопротивляется и устраивается рядом, прижимаясь щекой к моей груди.

— Перебрал с вином?

Не с вином. Я даже не опьянел, хотя было бы проще простого оправдать секс с Ольгой алкогольным помутнением сознания. Мне нужна была разрядка. Ей нужна была разрядка. Мы получили друг от друга, что хотели.

— Тебе разве не пора? — уточняю я, стянув с прикроватной тумбы свой телефон и быстро взглянув на заблокированный экран.

Оля даже не старается скрыть разочарования, нарочито громко и тяжело вздыхая.

— Ясно, — она отрывается от моей груди, вскакивает на ноги и ловко сбрасывает со своих плеч мою рубашку. Я смотрю, как та скользит по стройным, загорелым, женским ногам. Она не стесняется щеголять по моей спальне абсолютно нагой в поисках нижнего белья и платья.

Красивая. Глаза кристально-голубые, полные натуральные губы, подтянутая фигура. В меру уверенная в себе, умная, не лишенная чувства юмора. Вчера она много и заразительно улыбалась, очаровывая меня ясной и нежной, как птичий щебет, музыкой для ушей. В ней нет изъянов, когда как я ими переполнен. Она одинока и ищет любви; у меня в голове неразбериха, брак за плечами, измена, смерть дочери и помешательство на ее убийце. Оля вчера мягко намекнула, что была бы не прочь помочь мне разобраться во всем… Не нужно ей