Они встали на дороге, пропуская стадо черных баранов, переводимых пастухом через дорогу.

– Я умею устраиваться, – похвалилась Хевала. – Ты обещал меня сосватать.

– Ничего, тебя скоро аль-Багдади сосватает. Он тут посулил захватить Багдад и сделать его столицей исламского халифата Ирака и Сирии, а заодно к концу июня, к началу Рамадана, выпустить фетву[48] с обращением к незамужним женщинам Мосула и Тикрита не отказывать игиловцам в их ухаживаниях. Могу завезти тебя в Мосул – это по дороге.

– Не люблю черный юмор, – скривила симпатичную мордашку Хевала и начала причесывать свои черные до плеч волосы, заплела их в короткую косичку. – Овцы уже прошли, – заметила она, когда Кабир все еще не трогал машину с места, заглядевшись на утренний туалет курдянки.

Он нажал на газ, бросив взгляд в зеркало заднего вида – колонна из четырех машин тронулась следом.

– Ты застрелила двоих водил их нефтеналивников, – сказал он. – Я доложу командиру о твоей успешной работе.

Хевала покраснела от похвалы. А он думал, уставившись на дорогу, на солнечные засаженные крестьянами поля, о том, что скоро все станет еще хуже и лихие вылазки и участие в акциях рано или поздно превратятся в открытые бои. А они станут фатальным и для этой девушки, и для многих других. Не отсидишься со снайперкой на расстоянии, никто не отсидится – и не только непосредственные участники, но и люди в других странах. В эту воронку засасывает последовательно всех – сначала тех, кто рядом, а потом тех, кто дальше и дальше, живущих в мнимой безопасности.

В Сирии уже почти все в руинах. На большинстве полей мины вместо всходов. Толпы беженцев… А махина, вербующая сторонников и бойцов для ИГИЛ, только начинает раскручиваться, в том числе и в России да и, практически, по всему миру.

* * *

Август принес новые плоды от ИГИЛ – захват нескольких езидских городков, в том числе и Синджара. Пешмерга, около восьми тысяч бойцов, отступили, бросив езидов на разграбление и смерть, как и предполагало руководство РПК и сам Горюнов, сообщавший об этом в Центр.

Часть езидов бежала. Началась резня. Около пяти тысяч езидов убили. Поступали данные, что и до десяти тысяч убитыми. Закапывали людей живьем. Угнали около семи тысяч женщин в рабство. В Синджар ринулись на помощь курды из Сирии – из YPG – отрядов народной самообороны – боевого крыла «Демократического союза». Основные бои с игиловцами пришлись на их долю.

РПК прибыла позже. Около сотни бойцов охраняли монастырь Лалеш в шестидесяти километрах от Мосула. По территории монастыря приходилось, согласно религиозным правилам езидов, передвигаться босиком, и для бойцов исключений не делали. Странно они выглядели – в камуфляже, обвешанные оружием и босые… Монастырь удалось отстоять, но игиловцы разрушили больше десятка древних святынь езидов.

РПК и YPG обеспечили выход беженцев-езидов, чтобы не было еще больших жертв. Американцы по просьбе Масуда Барзани стали бомбить позиции ИГИЛ, но уже после резни, а курды РПК и Сирии блокировали доступ боевиков в горы Шенгала, что и позволило создать безопасный коридор для беженцев. Почти полмиллиона езидов оказались без дома и попали в лагеря беженцев на территории Курдистана.

Пешмерга мало того, что сбежали, но еще начали взывать к США и Турции, что Рабочая партия Курдистана вмешивается в их дела. Но РПК и не собиралась уходить с этих территорий, потому что езидам, кроме них, рассчитывать было не на кого.

Вместе с ранеными в боях с ИГИЛ бойцами Петр вернулся на базу в Кандиль. Его затребовал к себе Карайылан. Они встречались все в той же комнате с флагом Курдистана на одной стене и с фото Оджалана – на другой.

Секо привез его сюда, не завязывая ему глаза. Петр это не воспринял, как невероятное доверие, он понимал, что этот кабинет не то место, где постоянно находится Мурат. Не стоило даже запоминать.

– Как и предполагалось, – сказал Карайылан, настроенный сегодня не столь доброжелательно как в их первую встречу, – турки прислали беспилотники на те места, где были оставлены радиомаячки. Мы их засекли. Один наши парни даже сбили. Но тот, полупустой склад, который мы им подставили, турки через день разбомбили из F-16[49]. Это уже начало реальных действий с их стороны, и нам это не нравится. Что будет дальше?

– Вам надо дать интервью. А лучше даже не вам, а кому-нибудь из руководителей РПК среднего звена, командиру одной из групп, – Петр закурил. – Рассказать, как сильно пострадал ваш арсенал от турецких бомбежек. Но вы найдете тех, кто сдал им координаты, и жестоко покараете.

– Заманиваешь их еще глубже? Но в итоге подставишь наших людей. Никакие стволы и боеприпасы того не стоят. – Мурат покачал головой и постучал ладонью по столу. – Не стоят.

– Без них не повоюешь. Я просто подниму ставки. И мне надо съездить в Мардин.

– Ты оттуда еле ноги унес. Это безрассудство!

– Они охотились не за мной. – Петр докурил до фильтра. Он чувствовал себя не в своей тарелке, разговаривая с Карайыланом.

– За твоей женой?

Петр кивнул и закурил новую сигарету. Мурат вдруг улыбнулся.

– Если с тобой случится что-то в Мардине, мы тебя похороним как курда и на надгробном камне нанесем рисунок в виде курительной трубки. Так курды делали раньше на могилах курильщиков.

– Это утешит, конечно. Однако я еще покувыркаюсь, – не согласился с таким раскладом Горюнов.

* * *

«Возвращение всегда слишком тяжело в те места, откуда уезжаешь с бедой, – размышлял Петр, положив руки на руль. Он остановил машину перед въездом в город. Сюда он приехал теперь один. Только до границы добрался с проводником и группой охранения. – Вроде как город тот же, а вроде – другой. Как было бы хорошо отмотать все обратно. Зара бы сидела сейчас рядом…»

Он словно почувствовал запах ее духов… Нажал на педаль газа и поехал в Мардин. У него в кармане лежали ключи от той самой квартиры, где они останавливались в прошлый раз.

В этот приезд в Турцию он не вызывал Эмре для связи. Петр вообще сократил сейчас связь с Центром. Не было новостей, а лишний раз рисковать – ездить в Эрбиль или передавать шифровки через Авдаляна он не хотел. Особенно с учетом, что трое людей Галиба, если оказывались на базе одновременно с Петром, все время попадались ему на глаза, а значит, шпионили за ним.

Петр приехал в «Хилтон». Как