Шрифт:
Закладка:
Я встречался с королем бельгийцев Альбертом II, Генеральным секретарем ООН Пан Ги Муном, Председателем Еврокомиссии Жозе Мануэлем Баррозу, а также с многочисленными министрами и президентами, включая Джорджо Наполитано. Мне случалось поболтать с такими интересными людьми, как Билл Гейтс и Илон Маск (последний неплохо заработал на изобретении PayPal, а теперь выпускает электромобили Tesla и космические корабли многоразового использования SpaceX). Я встречал тех, кто хотел все знать и потому выспрашивал у меня всяческие подробности. Но иногда мне приходилось терпеть невеж, которые думали лишь о собственном пиаре, позируя журналистам и раздавая интервью. Помню я и парочку министров с пустыми глазами – мыслями они были уже далеко и то и дело поглядывали на часы, недовольные, что их визит так затянулся.
Но нынче у меня совершенно особенный гость, из‑за которого Лучио Росси вот уже месяц не находит себе покоя, потому что все должно быть безукоризненно: к нам приезжает Марко Тронкетти Провера, главный исполнительный директор компании Pirelli и горячий поклонник футбольного клуба “Интер” (он является членом его административного совета). Мы с Лучио тоже тиффози миланского клуба, причем с самого детства; бывали годы, когда “Интер” не знал себе равных и побеждал во всех матчах. Но мы оставались ему верны и позднее, когда его черная полоса затянулась, у него ничего не клеилось и он на последних секундах проигрывал не только отдельные матчи, но и чемпионаты, которые, казалось, были уже у него в кармане.
К визиту Тронкетти Проверы Лучио приготовил специальный сюрприз. Делал все в секрете, никому – даже мне – ничего не говорил. Но когда мы вошли в SM18, огромный ангар, где проводятся тесты на магнитах, которыми руководит Лучио, этот сюрприз оказался прямо перед нами – и мы все разразились хохотом.
Магниты LHC содержатся в стальных цилиндрах длиной 15 м и диаметром 60 см. Все они окрашены в голубой цвет. Так вот: Лучио взял один из них и добавил черных полосок, так что теперь казалось, будто цилиндр облачен в черно-голубую майку. Фотография обессмертила нас троих на фоне этого интер-магнита.
Шутка Лучио поспособствовала созданию приятной атмосферы, так что визит прошел на удивление удачно. Тронкетти Провера – посетитель из разряда любопытствующих, с которыми мне легко общаться. Когда мы с ним спускаемся в подземный зал, он сразу замечает шкафы оптоволоконных кабелей и хочет знать, почему их так много. Я объясняю, что эти кабели передают сигналы от детекторов, которые затем дигитализируются и отправляются на компьютеры для реконструкции событий. Здесь собираются данные о сорока миллионах столкновений в секунду на LHC, на каждое из которых как правило приходится по 1 Мб; все данные, накапливаемые в этих информационных цепочках, суммируются в поток, сравнимый с тем, что “омывает” всю Землю. Точнее, обмен информацией внутри CMS удваивает объем информации, которой люди обмениваются друг с другом с помощью телефонов, компьютеров, телепередач, оптоволоконных кабелей и всего такого прочего.
Следующий вопрос вполне ожидаем: и сколько же все это стоило? Когда я называю общую стоимость CMS, а именно – 475 млн франков, Тронкетти Провера замечает: “Я думал, больше. Это примерно столько же, сколько мы потратили на «Интер» в последнее время!”
При всем моем уважении к футболу и болельщикам, я не мог не задуматься о странностях нашего мира, где тратятся такие суммы на поддержку в должной форме хорошей команды (а таких команд, заметим, несколько десятков), но не вкладывается столько же денег в познание тайн природы и прогресс нашего познания.
Расходы на исследования
Совокупные расходы на строительство LHC, включая ускоритель и все детекторы, составляют шесть миллиардов швейцарских франков. Потребовались целые годы (точнее – двадцать лет), чтобы создать сложнейшие аппараты, компоненты для которых прибывали со всего мира; при этом большая часть финансирования поступает от европейских стран, входящих в ЦЕРН. Если мы разделим эту сумму на все население планеты и примем во внимание срок, в течение которого велось строительство, то увидим, что LHC стоил каждому из нас всего один швейцарский франк (или пять центов) в год.
Физика высоких энергий – не дешевое дело: на создание ее грандиозной инфраструктуры требуются миллиарды евро; это большие суммы, и их следует, что называется, рассматривать под микроскопом, так как речь идет об общественном достоянии, формируемом из поступлений от налогоплательщиков; вдобавок мы не должны забывать, что все финансирование наших экспериментов облагается всевозможными сборами, которые в основном идут на оплату труда наемных рабочих и выплату пенсий.
Это правильно, что всякая крупная инвестиция в научное исследование обсуждается во всех деталях и что задаются разнообразнейшие вопросы. В самом ли деле необходимо тратить эти ресурсы на фундаментальные исследования? Какое влияние на нашу жизнь окажет открытие бозона Хиггса? Не было бы лучше потратить эти деньги на борьбу с болезнями? Или на борьбу с голодом? Или на смягчение климатических изменений?
Чтобы толково отвечать на эти и подобные вопросы, которые возникают на любом публичном обсуждении, надо прежде всего определить масштаб проблемы.
У всякого предприятия с тысячами наемных служащих, будь то университет или крупная больница, годовой бюджет укладывается в диапазон между 500 млн и 1 млрд евро. И ЦЕРН – с его 2 240 штатными сотрудниками и тысячами ассоциированных исследователей, которые пользуются его инфраструктурой, но находятся на содержании своих университетов или исследовательских организаций, – не исключение. Его годовой бюджет составляет примерно 900 миллионов евро.
Всякая отдельно взятая страна тратит около миллиарда евро в год на содержание и развитие своей транспортной системы: один километр автострады или железнодорожного пути стоит примерно 20 млн евро. В Италии эти расходы (по причинам, обсуждать которые мы тут не будем) выше, причем намного. 62 км автострады, связывающей Брешию с Бергамо и Миланом, обошлись налогоплательщикам в 2,4 млрд евро. Линия С римского метрополитена, которая пока еще не достроена[51], будет стоить 4,2 млрд евро за 26,5 км.
И это мы еще не упомянули расходы на новое оружие и оборудование военного назначения. Стоимость одного современного военного самолета колеблется между 130 млн за F-35 и 200 млн за F-22, достигая 1,2 млрд долларов за бомбардировщик-невидимку B-2. В Италии действует программа по закупке в ближайшее десятилетие девяноста истребителей
