Увидела, что ты на ночь глядя куда-то поперся. А куда еще может идти ночью молодой парень? Только по девкам! — тут она снова взглянула на «подругу» по несчастью и добавила: — И что же я вижу через витрину кафе? Как ты сидишь с ней и воркуешь!

— Допустим… — тяжело вздохнул Гису. — Допустим, это было так, но здесь-то ты как оказалась?

— Ну, когда тебя вытащили из кафе, я… попыталась ударить одного из тех, кто вас тащили.

— Ты пыталась насадить одного из них на свое копье, — буркнула до этого молчавшая Шим Чихе.

— Я просто растерялась.

— А потом ткнула в лицо второму, — добавила девушка.

— Ты рожу у него видела? Такому не стыдно.

— А попала в рот, причем так засадила, что тот захрипел и посинел.

— А я виновата, что он орать на меня начал⁈

Гису с некоторым внутренним страхом взглянул на валявшееся тут же копье и его наконечник, затем на Минсу, а после уже на Шим Чихе.

— Минсу, изнасилование в рот — крайне необычный способ драки.

— Ой, кто бы говорил, — надулась Минсу. — Мне было страшно, вот и я и делала, что могла.

Тут девушка начала потирать руку, где было несколько следов от шокера.

— Вот поэтому тебя и ударили шокером. Три раза. Для верности, — фыркнула Шим Чихе.

Минсу обиженно поджала губы и отвела взгляд.

— Что же, если мы разобрались, — начала дочь Зубочистки. — То может быть кто-нибудь в курсе, где мы и что происходит?

Хегай хмыкнул, несколько секунд помолчал, после чего произнес:

— Думаю, ты догадываешься, что нас похитили. И похитителям мы нужны живыми. Если быть точнее — ты, Шим.

Девушка нахмурилась.

— А я тут причем?

— При том, что твой отец — Зубочистка, — пожал плечами Гису. — Ты слабое место этого достаточно жестокого человека.

— Причем тут он? Я ему никто, и он для меня тоже.

— На счет того, кто он для тебя — это отдельный разговор. Вот только ты для него — не чужой человек. Более того, он от тебя не отказался, — спокойно произнес Гису. — Получается, если ты для него важна, то ты для него — слабое место. Место, ударив в которое — можно его прогнуть и заставить делать то, что ему нужно.

— Он для меня никто, — холодно повторила Шим Чихе.

Гису около минуты смотрел на нее, после чего произнес:

— Можно узнать почему? Не каждый раз видишь, как человек отказывается от единственного родителя.

Девушка ответила не сразу. Она потерла локоть и пару синяков на руке, после чего произнесла:

— Я росла без него. С мамой. У нее, сколько себя помню, никого никогда не было. Но стоило ей умереть, он тут же появился. Не было его, когда я в школу пошла. Не было, когда мать брала кредит в банке, чтобы оплатить учебу. Не было, когда я победила на олимпиаде. Не было, когда меня пытались изнасиловать. И когда маму хоронила — его тоже не было. С чего сейчас он должен появиться? Для меня его не существует. Как-то жила без него, значит, и дальше проживу.

Гису тяжело вздохнул. Девушка молчала секунд десять, после чего добавила:

— Когда я к нему пришла, он сказал, что у него кафе и рестораны, а я про него уже все знала. И про зубочистки его, и карты…

Девушка умолкла, а Гису, выждав с полминуты, в тишине спросил:

— Откуда ты узнала, что он был в курсе твоего существования?

— Причем тут это?

— Что мать тебе про него рассказывала? Ты вообще знаешь, почему они разошлись? Он знал о твоем существовании?

— Нет, но… — смутилась девушка.

— Ты вообще пыталась с ним поговорить, чтобы выяснить, что тогда случилось?

— Нет…

— То есть все, что ты сейчас мне наговорила — это исключительно то, что ты для себя решила на основании своих домыслов. Так?

— Если бы он хотел, он бы нашел и…

— Как можно искать то, о чем даже не подозреваешь? — Гису залез в карман и достал чек из магазина. — Почему ты не искала этот чек? А?

— Потому что он мне не нужен… Да и откуда я могла знать, что у тебя есть чек?

— А откуда он мог знать о твоем существовании? Или ты думаешь, он это мог понять телепатически? Через «эфир» или гадалку? А может у него была необходимость в дочери или ребенке?

— Откуда я могу знать… — уже неуверенно произнесла девушка. — Но он мне солгал.

— В чем?

— В том, что он владеет ресторанами и кафе, а на самом деле — это казино.

— Но это же рестораны и кафешки, — с прищуром произнес Хегай. — По документам и по факту. Там подают вкусную еду и кофе. Могут налить. Ну, а то, что там еще и казино — он недоговорил. Лжи там не было.

— О таких вещах надо говорить…

— Ага, — хмыкнул Гису. — Привет, я твой отец! Я тут всю жизнь бил рожи, вымогал деньги и, думаю, без этого в этой сфере не обойтись, убивал людей. Я сколотил банду, и мы держим казино под видом кафе и ресторанов. С твоей матерью мы по молодости кувыркались, но потом она исчезла и не сказала, что беременна. Я погоревал, а потом продолжил делать то, что у меня получалось — бил рожи, вымогал деньги и иногда убивал. Так, да?

Шим Чихе отвела взгляд в сторону.

— Какая-то странная у тебя тяга к правде, — Гису поднялся на ноги и принялся растирать бедра. — У тебя правда то, что удобно, а не то, что было.

— Может не так все было, — буркнула девушка с обидой.

— Ты же все равно не знаешь, как оно было, — вмешалась Минсу.

— Я не одинок в своих выводах, — хмыкнул Хегай, указывая на соседку.

Бах! Бах-бах-бах!

Где-то за дверью послышались выстрелы, отчего Шим Чихе сжалась и переползла в дальний угол комнаты.

— Гису? — осторожно произнесла Минсу. — Что это?

— Суки! В меня попали, Косой! Попали! — донеслось из-за двери.

Бах-бах-бах!

Раздалось уже ближе.

Хегай оглянулся на девушек, затем взволнованно взглянул на дверь и произнес:

— По-моему