— Не подскажешь, чем? — всё так же мертвенно-спокойно поинтересовался Семецкий. Видно, что стадия бешенства у него прошла, и в драку он уже не бросится. Но чем-то я его достал. Крепко взбесил, точнее.

— Всем! Он легче! Скорострельнее! Ему не требуется большой расчёт, справится и один человек. Максимум — два! У него тот же калибр и та же масса пули! Да, меньше начальная скорость. Но убить всё равно может даже за версту с лишним. Дальше и не надо!

— Эхх… — сокрушённо выдохнул тёзка. — Всё забываю, что ты — сугубо гражданский.

— Я что-то упустил?

— Да всё ты упустил!

И он начал спокойно объяснять. Что это для меня винтовка или револьвер — мои инструменты. А армия сильна именно организацией. Дисциплиной. Уставом. В армии все работают вместе, и пулемёты — это инструменты командиров. Именно они говорят, когда, куда и в каком порядке стрелять. И откуда. Они ставят задачи.

Что автомат Фёдорова недаром в армейской среде «пулёмётом на зайцев» дразнят. И наши «энтэшки» ничуть не лучше! Они способны решать ограниченный класс задач. Например, остановить кавалерийскую атаку, заставить залечь цепи пехоты. Или «причесать» противника, идущего колонной. Могут за счёт своей легкости и скорострельности существенно усилить атаку на вражеские позиции или решить полицейские, по сути, задачи. Для диверсантов и партизан они тоже прекрасно подходят. Но вот армейскому подразделению…

— А ведь ты именно для армии массовое производство задумал, верно?

— Разумеется.

— Я так и понял! Тогда слушай дальше! Я ведь до нынешней зимы тоже всё больше диверсионные и партизанские задачи решал. А сейчас пришлось уже именно задачи пехоты решать. Пусть и не совсем обычной. И понял я, что пехоту менять надо. Штаты, Уставы, вооружение. Пулемёты должны не только на броневиках появиться, но и в каждой роте! Но не «Максимы», а именно легкие, носимые. Которые можно быстро передвигать без двуколки.

— Так вот тебе и «энтэшки»!

— Погоди! Я уже говорил, что в армии воюют организацией. И патронами снабжают тоже централизованно. А наши лёгкие пулемёты — они под другой патрон. Нет пока в русской армии карабинов Нудельмана. И не скоро будет!

— Это почему же?

— Вспомни Драгомирова[1] покойного, как он с пулемётами боролся! А почему? Потому что патроны экономил! Вот тебе и ответ, почему в нашей армии «нудели» появятся нескоро! А раз нет их, то нет и патронов к ним, нет и пулемётов под этот патрон!

— Поэтому тебе и нужен носимый пулемёт под винтовочный патрон?

— Именно! — обрадовался он проявленному мной пониманию. — Да и кучность у «энтэшки», уж прости, хуже. Это как с пулемётом «Кольт», что Браунинг разработал. Вроде бы — гений его делал. И автоматика для того времени — самая передовая. Вот только… Ствол у него трясёт! И точность стрельбы — никакая. На ближние дистанции — нормально, а на дальних — лупит в белый свет, как в копеечку! Даже опытные пулеметчики, стреляя из Кольта, не могли показать тех результатов меткости, которые легко давались при стрельбе из «максима» даже новичкам. Да и высокий он. Под ним надо почти два дециметра свободных иметь, иначе рычаг начинает землю рыть. За что пулемёт и прозвали «картофелекопалкой». На фронте, само собой, это никуда не годится! Мы ж и «максимы» потому в низкие превращали!

Кстати, Юрий объяснил мне, что я и про «максимы» ошибаюсь. Компания «Виккерс», выкупившая все права на этот пулемёт у Хайрема Максима, провела его глубокую модернизацию. И вот-вот запустит новое производство. Так что придется либо нашим заводам тоже модернизироваться, либо заказывать более современные и лёгкие пулемёты у британцев. Тоже тот ещё геморрой!

И потом, толстый «ствол» «Льюиса» — не ствол вовсе, а специальный кожух! Он так рассчитан, что при выстреле внутри возникает поток воздуха и эффективно охлаждает ствол.

Короче, наш капитан нашёл себе третий эффективный инструмент, а я упёрся, считая, что нашёл идеальное решение. И не слушая при этом эксперта. Тоже мне, «эффективный менеджер»!

— Не грусти, капитан! — постарался ободрить его я. — Подумаю я ещё. «С учётом вновь открывшихся обстоятельств». Глядишь, и надумаю чего. А полковнику Льюису скажи, чтобы делал свои пулеметы под наш винтовочный патрон. И магазины в достаточных количествах. С запасом. Раз уж они у него при падении повредиться могут. Сколько там тебе понадобится?

— Хотя бы по два на роту! — оживился тёзка. — Но это я и сам заказать могу. У нас от семи до двенадцати рот получится, не больше. Уж такие-то деньги я бы нашёл! Но полковник-то на такое не соглашается! Малосерийное производство ему невыгодно!

— Ничего! Я же говорю, что подумаю. Если надумаю, как именно мы этим займёмся, то и полковника уболтаем! А теперь наливай давай! Да не изображай мне невинность! Не поверю, что у тебя да вдруг коньяку во фляжке не найдётся! А нам надо «мировую» выпить. Обязательно надо! А то меня что-то потряхивает…

Из мемуаров Воронцова-Американца

'… Проблема была в том, что и я был прав. Мои ресурсы были ограничены. Даже денежные, хоть с ними было лучше всего. Но больше всего мне не хватало людей. Особенно тех, кто умел организовать. Хоть что-то. И особенно мало у нас было заводских мощностей, годных для производства оружия.

Думал я перенести производство в Швейцарию, в город Эрликон. Но там производство будет не моё. Да и в ходе войны из Швейцарии пулемёты возить трудно. И сырьё туда. То же касалось и Бельгии, Швеции, Дании, Голландии. Их легко могли захватить или блокировать. Немцы или союзники, всё равно! Те же англичане или французы тупо заберут пулеметы себе! А то и вообще, вывезут всё оборудование в метрополию.

Штаты? Тут всё хорошо! И управляющий тут имеется, и станки заказать несложно, и рабочие найдутся. Вот только… Семецкий говорил про «пару пулемётов на роту». При тогдашней численности пехотной роты получался один пулемёт на сотню пехотинцев. Для пятимиллионной пехоты — уже пятьдесят тысяч. А ведь будут потери, поломки… И на самолёты с броневиками такие пулемёты пригодятся. И союзникам, и новым соседям, и тем же китайцам, когда у них обида пройдёт. Это счёт на десятки тысяч пулемётов, а может, что и за сотню тысяч перевалит. Нет