– Работа у нас такая… – пропел красивым голосом молодой оперативник.

– Вот-вот, работа – она такая! Хочешь не хочешь, а свидание с девушкой отменяй, если требуется пойти на свидание с вором в законе. Давай, теперь ты мне докладывай, что там узнал в этом агентстве. Ненужные сплетни и домыслы опусти и начни с показаний модели, о которой ты мне рассказывал, той, что что-то там видела-слышала.

– Девушку, как я уже говорил, зовут Ирина. Фамилия у нее простая русская – Петрова. Она сама из Саратова. Выиграла в прошлом году конкурс и стала «мисс Саратов»…

– Ох, уж мне эти конкурсы, – осуждающе покачал головой Гуров. – Портят они наших девушек. Скромнее нужно быть…

– Эмансипэ, Лев Иванович, а что вы хотите! – пожал плечами Семашко. – Сейчас это модно.

– Хм, как бы ты, интересно знать, сказал, если бы Мария в неглиже дефилировать вышла? – усмехнулся Гуров.

– Нет, Маша не такая… – сразу посерьезнел лейтенант.

– Вот то-то! Ты давай не отвлекайся, а по делу докладывай.

– Докладываю. Лев Иванович, давайте я все-таки вам для начала характеристику этого итальянца дам. Как о нем отзываются служащие и модели агентства. Так будет проще представить ситуацию, о которой рассказала мне Ирина.

– Ладно, давай характеристику, – согласился Гуров и, сев поудобней, приготовился слушать.

– В общем, так. Работает этот Данте Ди Маджио в агентстве уже больше десяти лет. По словам секретаря, он фотограф высшего класса и дело свое знает. Короче, профи в своем деле. Характер у него далеко не замкнутый, а наоборот, даже очень общительный. В свой сорок один год он выглядит лет на тридцать пять, не больше. Русский язык знает просто как родной. Оказывается, его бабушка русская и была в шестнадцать лет угнана сначала в Германию, а потом увезена в Италию, в Сорренто. Там она сбежала от своего хозяина, познакомившись с одним из его работников, который оказался членом местного Сопротивления. Вышла за него замуж и в Россию больше не приезжала. Но внука учила русскому…

– Дмитрий, все это очень интересно, но давай ближе к делу, – перебил увлекшегося рассказом лейтенанта Лев Иванович.

– Так вот, сам он к моделям никогда не подкатывал, но очаровывать умел, а потому они сами в него влюблялись. Вот тогда-то он и не отказывался от амуров, но сразу предупреждал девушек, что серьезных отношений он строить ни с кем не намерен. С Татьяной же, по словам Ирины и всех остальных, с кем я беседовал… Да, а костюмер у них, кстати, мужчина и причем даже нормальный, без всяких этих…

– Дмитрий, не отвлекайся!

– Да-да. В общем, все в один голос утверждали, что Татьяна на очарование фотографа не повелась и целый месяц держала его на расстоянии от себя. Тот же, когда девушка появилась у него на первой фотосессии, просто запал на нее. Как это в песенке поется – «уж я к ней и так, и эдак, со словами и без слов». Так вот, как этот фотограф к Татьяне ни подкатывал, как ни очаровывал, она была с ним очень холодна. Но потом в какой-то момент все обратили внимание, что ходивший доселе унылым итальянец воспрянул духом и повеселел. А после этого через пару дней Ирина и стала свидетельницей сцены, которая подтвердила догадки всех, что Татьяна и Данте любовники.

– Ну-ну, внимательно слушаю, – поторопил Гуров Семашко.

– В здании курить не позволяется, а Ирина, как и многие модели, курит. Вышла, значит, она на улицу, отошла чуть дальше от стоянки машин к деревцам, что на углу здания, и только закурила, как почти к самым дверям агентства подкатил «Шевроле» итальянца. Из машины пару минут никто не выходил, а кто там сидит и что делает, Ирине видно не было. Стекла тонированные. Потом со стороны переднего пассажирского сиденья выскакивает Татьяна – волосы всклокочены, блузка расстегнута, глаза испуганные. Выскакивает, стало быть, и бежит как безумная к дверям, а следом за ней из машины выскочил итальянец и, схватив ее за руку, поворачивает к себе и прижимает спиной к стене дома. Ирина говорит, что Данте сам на себя был не похож – лицо злое, движения резкие. Она, Ирина, так поняла, что фотограф ее не видел, потому как все время смотрел только на Татьяну, но Ирина все равно отошла еще ближе к углу дома, чтобы незаметно наблюдать за происходящим. Ирина не слышала, что говорил Татьяне итальянец, потому что говорил он тихо. Но Татьяна все это время смотрела на него испуганно и пыталась вырваться, а потом громко крикнула: «Отстань от меня, сволочь!» и вцепилась в щеку Данте своими наманикюренными коготками так, что тот даже вскрикнул.

– И что, это похоже на разборки влюбленных? – засомневался Гуров.

– Во всяком случае, Ирина решила именно так, – отозвался Семашко. – И подтвердилось ее предположение буквально в этот же день. Костюмер, опять же нечаянно, был свидетелем их, так сказать, примирения. Войдя в гримерку Татьяны, он собирался забрать у нее что-то из одежды, чтобы погладить, ну и наткнулся на пикантную эротическую сцену с участием итальянца. Костюмер, Ирина и еще две девушки-модели, обсудив эти два эпизода, решили, что лучшего доказательства любовной связи между Вершининой и Данте и быть не может. Тем более что и потом все наблюдали между ними очень даже неплохие отношения. Итальянец часто возил Татьяну обедать в ресторан и еще куда-то с ней ездил. Все думают, что к нему домой…

– Что ж, вполне возможно, – согласился Гуров. – Но скажи мне, Дмитрий, вот что. Никто из свидетелей никак не намекал, что итальянец имеет какое-то отношение к наркотикам? Ну, может, сам иногда употребляет…

– Нет, такого не было, – немного подумав, ответил Семашко. – Я, в общем-то, такого вопроса и не задавал, но думаю, что если бы что-то такое было, то в разговоре со мной об этом обязательно хоть кто-то, да обмолвился. Тем более что и Ирина, и еще одна девушка в свое время были близки с фотографом. Наоборот, они говорили, что Данте очень щепетилен в отношении дурных привычек и не любит, если девушка при нем курит или много пьет.

– Понятно. Но все равно странно, – стал размышлять Лев Иванович вслух. – Если он был таким правильным, то отчего же, зная, что Татьяна бывшая наркоманка, с ней связался? Что, такая сильная любовь? А может, что-то другое? Да, нам надо обязательно поговорить с этим Данте. Ты узнавал его график работы?

– Так он практически каждый день работает. Ну, кроме воскресенья. Другое дело, что сами съемки могут проходить не в студии, а на выезде. Смотря какой проект в данный момент разрабатывается и что будут рекламировать девушки – одежду, косметику, стиль жизни…

Гуров, приподняв бровь, с удивлением посмотрел на Дмитрия:

– Лейтенант, в твои годы, и такие познания гламурной жизни!

– Лев Иванович, не забывайте, что я все-таки к другому поколению отношусь. У меня интересы вполне современные, тем более что информацию, и о моде в том числе, сейчас можно получать, не выходя из дома, – открыл интернет и все, что нужно, нашел.

– Ну да, все так. Ладно, пойду телефон на зарядку поставлю, а то ведь вечером нам мой мобильник понадобится.

– Вы говорили, что пойдем вечером в бар. Во сколько?

– Назначили мне на восемь вечера, – нахмурился Лев Иванович. – Но мы туда с тобой поедем раньше. Обойдем окрестности, посмотрим на здание, в котором находится «Кисси», обстановку вокруг него разведаем, посидим в машине, понаблюдаем. В общем, будем думать, как нам с тобой из того заведения выйти с нужной для нас информацией, но при этом без трений с криминалом. Воры в законе нынче не те, что в девяностых, – тогда они все как на ладони были – если бандит, то бандит. А сейчас все куда как сложнее. У всех бизнес легальный, и все адвокатами обложились как баррикадами, просто так к ним на кривой кобыле не подъедешь. Все законы знают, как свои пять пальцев.

– Так они же, кроме законного бизнеса, еще и незаконными делами воротят! – начал было высказываться Дмитрий, но Гуров похлопал его по плечу, давая понять, что и сам все это прекрасно знает.

– А ты поди докажи, что это именно Кисет, например, стоит за торговлей наркотиками или за чем-то еще криминальным. Не докажешь. Его со всех сторон всякие шестерки прикрывают. Они