Проще говоря, сейчас он действовал на пределе возможностей, мгновенно принимая решения о дальнейших действиях. Его мозг учитывал самое главное на ходу, просчитывая, как я могу его достать в каждый отдельный момент времени и отбрасывая при этом всё лишнее.

И именно это давало мне шанс на победу.

Потому что пока мой противник каждую секунду испытывал пределы своей реакции, я точно просчитывал каждое своё действие, ведь по меркам моего собственного сознания мы оба двигались словно муравьи, увязшие в варенье…

Шесть раз подряд я уклонился от атаки противника, совершив усиленный прыжок из одной небольшой точки на крыше. Шесть раз подряд железобетонная плита в том месте испытала чудовищную ударную нагрузку. Шесть раз подряд она смогла её выдержать, ценой трещин и разлетевшихся во все стороны осколков, лишаясь при каждом ударе одного из рёбер жёсткости. Больше я на неё не наступал, попросту перепрыгивая конкретно эту плиту крыши, но раз за разом приводя на неё своего противника.

На восьмой раз, когда рыцарь, весивший в своей броне даже больше меня, приземлился на неё всем весом, после довольно длинного прыжка она наконец не выдержала, прогнувшись на полметра вниз. Просела вместе с моим противником, лишив его на короткий промежуток времени равновесия. Просела, и решила тем самым исход этого пусть совсем чуть, чуть, но всё же занимательного боя.

К моменту, когда рыцарь оказался уязвим, в каждой моей руке уже было зажато по шесть клинков. Четыре между пальцами и два прижаты к ладони. Примерно четверть секунды ушло на то, чтобы сложить их в правильную композицию, в которой одиннадцать ножей формировали из себя что-то вроде кокона для последнего, после чего я, впервые с начала боя, позволил себе сократить дистанцию, оказавшись в зоне поражения алебарды противника, и сразу же отправил клинки в полёт к горлу падающего война.

Когда они практически достигли цели, одиннадцать клинков разлетелись в стороны, влекомые силой магнетизма. Двенадцатый же продолжил полет к своей цели.

Он вошёл в горло рыцаря слегка сбоку, прошив вначале броню, затем кожу, мышцы, яремную вену, сонную артерию и наконец спинной мозг.

При приземлении голова противника запрокинулась, а тело начало заваливаться набок, и в то же время вверх взметнулось острие алебарды, с невероятной скоростью сокращающееся расстояние до моего собственного горла, находящегося в этот раз в зоне его досягаемости.

Это была весьма неплохая попытка достать меня, которая, вероятно, увенчалась бы успехом, не начни я разрывать дистанцию сразу же после броска. А так алебарда лишь немного чиркнула меня по лицу, срезав с него небольшую часть плоти, в то время как я сам оказался на противоположной стороне крыши.

С начала боя прошло пятнадцать секунд.

За это время с крыши практически полностью исчез снег, равно как и большая часть защитного покрытия. Всю её поверхность покрыли десятки трещин, глубоких засечек и выбоин. От мезонина осталась лишь нижняя половина, в то время как верхняя валялась по всей площадке в виде сотен неровно нарезанных кубиков.

С одного края всего этого великолепия, посреди прогнувшейся и готовой вот-вот рухнуть плиты стоял явно даже не планирующий падать рыцарь с неественно запрокинутой, из-за застрявшего в шее ножа, головой. В одной руке он сжимал огромную алебарду, а в другой, ещё тёплый человеческий, нос.

С другого края стоял я. Руки висели плетьми. А от тела огромными клубами валил густой пар, практически полностью скрывающий мою фигуру. Равновесие удавалось удерживать с трудом.

Проблема была в моей броне.

Нельзя просто так взять и превратиться в ходячий сверхпрочный доспех, не получив при этом определенное количество весьма неприятных особенностей. Из которых, пожалуй, худшей была отвратительная, без преувеличения, терморегуляция, приводящая к весьма быстрому перегреву организма в случае активных действий.

Разумеется, для решения этой проблемы в организме была целая система, основанная на множественных испарительных камерах и тончайших титановых волосках, покрывающих всю поверхность защитных пластин, но к сожалению, всё это работало только при отсутствии маскирующего кожного покрова, который делал меня похожим на человека. И самое печальное, что содрать его перед боем я не мог, привыкший убивать тварей изнанки охотник, скорее всего, ринулся бы в атаку сразу же как увидел моё истинное обличье, лишив меня этим своего весьма информативного рассказа.

Одним невероятно лёгким движением рыцарь перепрыгнул на соседнюю относительно целую плиту. Он небрежно отбросил в сторону мой нос, после чего ухватился за рукоять торчащего из своей шеи ножа, и резким движением выдернул его из позвоночника. В открывшейся ране, зашевелились какие — то отвратительные, червеобразные, белые нити, за считаные секунды сшившие рассеченные вены и артерии, а затем стянувшие и мышцы, вернув голову моего противника в нормальное положение.

Что ж, по всей видимости, этот бой начинает становиться и вправду весьма занимательным…

Глава 22

Герой и Монстр часть 2.

— Зачем ты пытаешься драться? — дыхание рыцаря оставалось столь же ровным, как и до боя, а в его голосе появилась уверенность, будто он окончательно уверился в том, что точно сможет победить. Создавалось впечатление будто бой в настолько высоком темпе для него не более чем легкая разминка. И тем не менее от моего взгляда не укрылись небольшие тональные изменения в его речи, будто часть издаваемых им звуком каким-то образом отрезалась, оставляя только голос. — Ты в любом случае не успеешь перебить всех раньше чем кто-нибудь вызовет подкрепление.

-”Раньше чем кто-нибудь” — Вместе со словами из моего рта вырвалась струя раскаленного пара — Значит, ты всё еще не отказался от плана завербовать меня.

— Мы на одной стороне. Стороне разумных живых существ — Рыцарь тяжело вздохнул — Я просто не понимаю зачем тебе убивать нас? В этом нет смысла. Тебе ведь просто нужно будет продолжить то, чем ты занимался, до того как мы встретились. Только теперь у тебя будут наводки на места следующих прорывов и команда поддержки.

— Зачем мне это? Хм. Даже не знаю… — обычно я считаю бессмысленным вести философские беседы на тему моей мотивации с теми кого собираюсь поглотить, они ведь в любом случае скоро станут частью единого сознания, но поскольку в данном случае время работает именно на меня, то почему бы и не развлечься светской беседой — Наверное, потому что могу это сделать. Или, потому что давно хочу развлечься хорошей схваткой против разумных. Хотя нет. Всё ещё проще. На самом деле, причина в том, что мне нужно убить определенное количество обладателей сильных душ, чтобы повысить магический фон в этом месте.