Или просто разыграл сцену, чтобы позлить меня?

– Вика, ты вообще себя слышишь? – Саид от негодования скрипнул челюстью. – Оставь меня в покое и прекрати ездить сюда. Как будто на всю столицу больше нет клубов!

– Она же всего лишь официантка. Никогда не поверю, что ты действительно с ней…

Наконец-то приглядевшись, Саид вдруг заметил, что зрачки его бывшей подружки выглядели как-то не совсем естественно, но с натяжкой всё же списал на слабое освещение тамбура.

– А тебе какое дело, с кем? Хоть с официанткой, хоть с горничной. Ты мне изменила со своим «просто другом». С чего вдруг я должен выслушивать твои комментарии?! – Трюкач вырвал локоть из пальцев Вики.

– Ты мне всё ещё нужен… Просто дай объяснить… – теперь уже по её интонации Саид окончательно понял, что Вика либо прилично выпила, либо закинулась какой-то дрянью.

– А ты мне – нет. Где твой водитель?

– На парковке… Выслушай меня. Это очень важно…

– Вика, езжай домой. И проспись как следует. Твои вредные привычки скоро сыграют с тобой злую шутку.

– Думаешь, я и нового водителя смогу соблазнить?.. – Вика с явной обидой криво усмехнулась.

– Ну если ты совсем дура… – глядя на неё, Саид вдруг сам себе удивился: что заставило его когда-то пойти на поводу у постоянно ищущей пьяных приключений дочери богатого папочки?

– Я скучаю по тебе…

Еле сдерживая рвавшееся изнутри бешенство, Трюкач схватил Вику за запястье и поволок в сторону гардероба. Как только ей отдали пальто, он вывел её на парковку и почти сразу заметил одну из служебных машин «Феникса» и уже спешившего навстречу коллегу:

– Саид? Какого хрена?

– Привет, Макар. Твоя подопечная не в себе. Мне пришлось вывести её из клуба, пока секьюрити не обратили внимание на пьяную…

– Я не пьяная!.. – Вика опасно покачнулась.

Агенты красноречиво переглянулись.

– Ладно, я понял. Спасибо. Отвезу её домой.

– Я всё расскажу Перовской!

– Ага, валяй, – Саид развернулся и быстрой зашагал обратно в «Зверобой».

– Ненавижу тебя! – донёсся до него отчаянный всхлип.

– Взаимно.

Наконец-то отдав папку Севе, Трюкач вернулся в бар. Лина что-то сосредоточенно читала в рабочем ноутбуке, отпивая простую воду из винного бокала.

– Ты так и не прислала мне адрес, – пряча дикое раздражение, выдохнул Саид.

Девушка сжала ресницы и внезапно спросила:

– Какого цвета мои глаза?

– Что?

– Ну же, Саид. Какого они цвета?

– Э… – Трюкач замялся. – Зелёные?

Разочарованно качнув головой, Лина хмуро уставилась на него.

– Понятно… Карие.

– Ты позвал меня на свидание не потому, что я тебе нравлюсь. А просто позлить бросившую тебя подружку…

– Неправда.

– Я тебе не шибко интересна. Ты ищешь не любви, Саид. А утешительной мести. Но я не официантка и не горничная.

– Лина, я…

– Я, может быть, юная и наивная, но точно не дура, Саид. Адрес я тебе не пришлю и никуда с тобой не поеду. Разбирайся со своими тараканами без меня.

– Да всё совсем не так. Лина, постой!

Трюкач, проклинающий себя, метнулся следом за девушкой, но та, зло смахивая слёзы, успела захлопнуть дверь в служебное помещение прямо у него перед носом.

– Пожалуйста, открой! Ты всё не так поняла! – он несколько раз напористо постучал кулаком.

Но ответом Саиду послужила гробовая тишина. Лина стояла внутри небольшой комнаты, прижавшись спиной к двери, и беззвучно плакала от обиды и разбившейся вдребезги хрупкой надежды на искреннюю взаимность. Несколько минут назад она, проходя мимо тамбура, отчётливо услышала красноречивые фразы в ссоре между высокомерной шатенкой и телохранителем.

– Лина, я правда не хотел тебя обидеть! И пригласил не из чувства мести! – но Саид сам себе не верил.

Впервые в жизни он, ведомый глупыми эмоциями, необдуманно сделал больно ни в чём не повинной девушке, пытаясь избавиться от назойливого внимания бывшей. И теперь справедливо ненавидел себя за случившееся.

Дверь бесшумно открылась, и Лина, немного успокоившаяся, вышла наружу.

– Лина, прости, пожалуйста. Я виноват. Скажи, как я могу всё исправить?

– Никак. И да, кофе для тебя теперь платный, – она резво обошла Саида стороной и вернулась в зал к своим обязанностям.

– Вот я дебил… – Трюкач ударил кулаком по стене, сжал челюсти и весь остаток вечера в ожидании Севы проторчал в коридорах клуба.

* * *

– Твою мать, как больно…

Андрей, даже подстраховавшись несколькими дозами алкоголя, сжимал зубы под тихий смех Златы и постукивал левой ступнёй, пока улыбающийся бородатый мастер выбивал у него в паху справа сердце, проткнутое стрелой.

– Нахрена я согласился?..

– Любовь – это боль, – повторила рыжая, разглядывая в зеркале уже законченную небольшую татуировку на своём шраме. Из стилизованной буквы А скалился мифический волк.

– Да уж…

В хмельной памяти Фенрира вдруг всплыла давняя сцена из душевой «Феникса». Ему было лет шестнадцать. После очередной тренировки он вместе с отцом и остальными парнями переодевался и вдруг заметил крупный странный рисунок в паху у Сокола.

– Там, наверное, больно набивать…

– До одури, – хмыкнул Перовский. – Но чего ни сделаешь ради любимой женщины.

Андрей не стал особо приглядываться к содержанию татуировки. Было бы странно внимательно пялиться на чужие мужские причиндалы. Но подумал, что, видимо, любить нужно действительно очень сильно, чтобы вытерпеть такое.

И теперь Фенрир с трудом представлял себе масштаб мучений Сокола, если даже крохотное дурацкое сердечко заставляло его буквально выть в голос.

– Готово, – усмехнулся татуировщик. – Принимай.

Фенрир поднялся с кресла и, слегка покачиваясь, сфокусировал взгляд на отражении в зеркале. Под тонкой прозрачной плёнкой на небольшом, относительно свободном от растительности покрасневшем участке кожи красовалось идеально ровное сердечко, проткнутое стрелой. В центре рукописным шрифтом было выведено «Злата».

– Чего ни сделаешь ради любимой женщины…

– Мне нравится, – прыснула рыжая. – Минималистично.

– Всё для тебя, – Андрей пьяно улыбнулся, аккуратно застегнул джинсы и вложил ключи от БМВ в изящную девичью ладонь. – А теперь –