сволочь.

– Что ты узнал? – слабым голосом спросила я.

Мне стало легче.

– Думаю, что Анри убил Румпель. Я теперь в этом практически уверен.

– Зачем ему это?

– Видимо, решил, что тобой управлять будет проще. Может быть, сначала делал ставку на Белоснежку. Но сейчас он планирует её уничтожить.

– Ч-что? В каком смысле?

– Убить.

– Откуда ты знаешь…

– Я тут пообщался кое с кем… Этот кое-кто сам не понял, что рассказал, но я сопоставил факты. Румпель снова использует яд.

Приподнявшись на локте, я в ужасе посмотрела на него.

– Использу… ет?

– Да. Уже. С момента, когда ты её свергла, принцессу стали травить. Чтобы не было так очевидно – потихоньку. Но ты заметила, какая она в последнее время бледная?

– Я думала, она по отцу тоскует и… Господи… Как это ужасно!

Застонав, я снова прильнула к нему:

– Я не знаю, что мне делать… Совсем ничего не знаю. Мне так страшно!

– Тш-ш. Нас двое. Я всегда был один. А теперь нас двое. Мы что-нибудь придумаем. Может, арестуешь Белоснежку? Тюремную пищу готовит Беляночка, а она дама принципиальная. Её ни за что не убедишь подмешивать яд.

– А Румпель её подозревает…

Бертран криво усмехнулся:

– Я не удивлён. Он может подозревать кого угодно. Так что насчёт арестовать?

«Лучше бросить в темницу, а там… само получится» – зазвучали в голове слова Румпеля.

– Нет…

– Майя?

– Румпель так и хотел. Бросить в темницу. И был уверен, что она там умрёт. Нет, это не вариант.

Мы снова замолчали. Он зарылся в мои волосы, поглаживая меня по плечу.

– Бертран… увези её.

– Что? – он непонимающе посмотрел на меня.

– Увези. Помнишь, ты говорил про королевство Спящей красавицы?

– Ну, я не уверен, что она прям красавица…

– Неважно. Пожалуйста, забери её отсюда.

– А ты?

– А я вернусь в свой мир.

Его губы дрогнули, и Бертран отвёл глаза.

– Майя, – глухо прошептал он. – Я… я люблю тебя.

Он снова посмотрел на меня, и у меня дыхание замерло.

– Но…

– Я никому не говорил такого. Мне даже было приятно, что ты меня ревнуешь… Мне казалось, что ты… Что я тебе совсем безразличен. Знаю, я кажусь тебе легкомысленным. И ты права, да. Но… Я никогда и никому не предлагал выйти за меня замуж. Только тебе. Я обещаю, что у тебя не будет повода меня ревновать…

Я положила пальцы ему на губы. Покачала головой. Сердце разрывалось от боли и тоски.

– Прости. Я не могу. Чтобы стать твоей женой, мне нужно бросить Аню.

– Возьмём её с собой, – упрямо настаивал он.

– В этот ужасный мир? В мир, где казни совершаются публично, а в подвалах пытают людей? В мир Румпеля?

– А у вас не пытают?

Я не знала.

– Может быть. Но мы с дочкой вряд ли узнаем об этом. Кот, пойми меня… Пожалуйста. Я не могу.

– Понял. Хорошо. На рассвете увезу. Сейчас нельзя – ночью стражи больше, чем днём.

«Мы не увидимся больше» – прочитала я в его глазах. Бертран мужественно попытался скрыть от меня свою тоску. Прижался губами к макушке. Замер. Но я ощутила, насколько ему сейчас плохо. Запрокинула лицо, потянулась к губам и поцеловала сама.

Он очнулся и замер, когда моя сорочка и его рубаха оказались на полу. Сглотнул и прохрипел:

– Майя… Прости, я… Тебе плохо, а я…

Отстранился, но я вновь притянула его к себе:

– Я хочу быть с тобой, – прошептала, обвивая руками шею. – Я сама этого хочу.

И где-то на грани захлестнувших чувств и эмоций услышала, как тихо хлопнула дверь. И в тот же миг забыла об этом, когда Кот прижался губами к моей ключице и стал спускаться ниже. Показалось, видимо.

На заре Бертран ушёл, а я тотчас провалилась в сон, чувствуя невыразимое облегчение. Когда я уйду, Белоснежка будет в безопасности. Девочке ничего не грозит.

Разбудила меня Чернавка.

– Ваше величество! Ваше величество! – плакала она, тряся меня за плечо. – Принцесса пропала! Капитан Румпельштильцхен в ярости… Он выслал отряд стражников…

Я с трудом подавила довольную усмешку. Вспомнила, как легко Кот выкрал меня из темничной башни. Да уж, мастер, что ни говори. Потянулась. Спать хотелось просто безумно. Голова упорно клонилась к подушке, глаза слипались. Зевнула.

– Может погулять просто отправилась. Я же разрешила ей беспрепятственное перемещение. Который сейчас час?

– Обед уже скоро! Куда ж она могла отправиться? Одна же! – хныкала служанка.

«Бертран! Умничка какая! Никто даже не заподозрил, что не одна». Я, наконец, смогла открыть глаза и, щурясь при ярком солнечном свете, огляделась. Никаких следов ночной страсти. Моя одежда чинно-благородно висит на распорках. Умеет, гад, следы заметать… Но ревновать к прошлому опыту – глупо.

– Помоги мне одеться.

– Господи… Она ж ребёночек совсем… Куда же она делась? А вдруг волки, а вдруг рудокопы?

– Кто?

– Рудокопы. В горах есть поселение… Я там была когда-то… Они страшные. Злобные и угрюмые. Даже не ответили на приветствие тогда.

Она всё тараторила и тараторила, а её руки проворно натягивали на меня все элементы премудрой одежды. Я терпела, думая о своём. Мой Кот в сапогах спасает Белоснежку!.. Я никогда больше не увижу его… Анечка, я иду к тебе!.. Он предложил мне выйти за него замуж… И…

Дверь распахнулась настежь, грохнув о косяк, как раз, когда Чернавка прилаживала на моих волосах арселе.

– Пошла вон! – рявкнул Румпель,