Шрифт:
Закладка:
В отчаянии, боясь своего лидера и признавая правдивость его слов, десятки или более воинов подставили свои груди под сталь Кулла. Когда они собирались для того, что обязательно должно было стать последней атакой, внимание Делькарта привлекло движение у основания стены. Тень отделилась от теней и двинулась вверх по отвесной поверхности стены, карабкаясь подобно обезьяне и используя глубокие вырезы для опоры ног и рук. Эта сторона стены была в тени, и она не могла разглядеть черты лица мужчины, особенно из-за того, что он носил тяжелый морион, закрывавший его лицо.
Ничего не сказав Куллу, который стоял на площадке с занесенным топором, она прокралась к краю стены, наполовину скрывшись за развалинами того, что когда-то было парапетом. Теперь она могла видеть, что мужчина был в полном вооружении, но все еще не могла разглядеть его черты. Ее дыхание участилось, и она подняла кинжал, яростно борясь с приступом тошноты.
Теперь над краем показалась закованная в сталь рука – теперь она прыгнула быстро и бесшумно, как тигрица, и нанесла полный удар по незащищенному лицу, внезапно поднятому в лунном свете. И даже когда кинжал упал, и она не смогла отразить удар, она закричала, дико и мучительно. Ибо в ту мимолетную секунду она узнала лицо своего возлюбленного, Далгара из Фарсуна.
V
БИТВА НА ЛЕСТНИЦЕ.
Далгар, бесцеремонно покинув отвлекшегося Канану, усадил его на коня и во весь опор поскакал к восточным воротам. Он слышал, как Канану отдавал приказ закрыть ворота и никого не выпускать, и он скакал как сумасшедший, чтобы выполнить этот приказ. В любом случае, выбраться ночью было нелегко, и Далгар, узнав, что сегодня ночью неподкупные Красные убийцы не охраняют ворота, планировал подкупить его, чтобы выбраться. Теперь он зависел от смелости своего плана.
Весь в пене пота, он остановился у восточных ворот и крикнул: “Открой ворота! Я должен ехать к верулианской границе сегодня ночью! Быстро! Король исчез! Пропустите меня, а затем охраняйте ворота! Пусть никто не следует за мной! Во имя короля!”
Затем, когда солдат заколебался: “Поспешите, глупцы! Король может быть в смертельной опасности! Слушайте!”
Далеко по всему городу, леденя сердца внезапным безымянным ужасом, зазвучали глубокие звуки большого бронзового Королевского колокола, который звонит только тогда, когда король в опасности. Стражники были наэлектризованы.
Они знали, что Далгар пользовался большой популярностью как приезжий дворянин. Они поверили тому, что он сказал. Под стремительным порывом его воли они широко распахнули огромные железные ворота, и он пронесся сквозь них подобно громовой стреле, чтобы мгновенно исчезнуть во внешней тьме.
Пока Далгар ехал, он надеялся, что Куллу не причинили большого вреда, потому что грубоватый варвар нравился ему гораздо больше, чем любой из лощеных, утонченных и бескровных королей Семи Империй. Если бы это было возможно, он бы помог в поисках. Но Делкарт ждал его, и он уже опаздывал.
Когда молодой аристократ вошел в Сад, у него возникло странное чувство, что здесь, в сердце запустения и одиночества, было много мужчин. Мгновение спустя он услышал лязг стали, звук множества бегущих шагов и яростный крик на незнакомом языке. Соскользнув с лошади и обнажив меч, он пробирался сквозь подлесок, пока не увидел разрушенный особняк. Там его изумленному взору предстало странное зрелище. На вершине разрушающейся лестницы стоял полуголый, окровавленный гигант, в котором он узнал короля Валузии. Рядом с ним стояла девушка – крик сорвался с губ Далгара, наполовину сдавленный! Делькарт! Его ногти впились в ладони сжатой руки. Кто были те люди в темной одежде, которые поднимались по лестнице? Неважно. Они означали смерть для девушки и для Кулла. Он услышал, как король бросил им вызов и предложил свою жизнь за Делкарта, и поток благодарности подступил к его горлу, почти задушив его. Затем он заметил глубокую резьбу на ближайшей к нему стене. В следующее мгновение он уже взбирался наверх – чтобы умереть рядом с королем, защищая девушку, которую любил.
Он потерял Делкарту из виду и теперь, поднимаясь, не осмеливался тратить время на то, чтобы поискать ее. Это была скользкая и коварная задача. Он не видел ее, пока не ухватился за край, чтобы подтянуться, – пока не услышал ее крик и не увидел, как ее рука тянется к его лицу, сжимая блеск серебра. Он пригнулся и принял удар на свой морион; кинжал сломался у рукояти, и в следующее мгновение Делкарт рухнул у него на руках.
На ее крик Кулл развернулся с занесенным топором – теперь он остановился. Он узнал фарсунианца и даже в этот момент прочитал между строк, понял, почему эта пара была здесь, и ухмыльнулся с настоящим удовольствием.
На секунду атака приостановилась, поскольку верулианцы заметили второго человека на лестничной площадке; теперь они снова бросились в атаку, взбегая по ступенькам в лунном свете, с пылающими клинками, с дикими от отчаяния глазами. Кулл встретил первого ударом сверху, который раздробил шлем и череп, затем Далгар оказался рядом с ним, и его клинок скользнул в горло верулианца. Затем началась битва на лестнице, с тех пор увековеченная певцами и поэтами.
Кулл был там, чтобы умереть и убить перед смертью. Он мало думал о защите. Его топор вращал вокруг него колесо смерти, и с каждым ударом раздавался хруст стали и кости, брызгала кровь, булькающий крик агонии. Тела завалили широкую лестницу, но выжившие все равно приходили, перелезая через окровавленные тела своих товарищей.
У Далгара было мало возможностей нанести удар или порез. В одно мгновение он понял, что его лучшая задача - защитить Кулла, который был прирожденной машиной для убийства, но который в своем безоружном состоянии мог пасть в любой момент.
Итак, Далгар сплел стальную паутину вокруг короля, пустив в ход все свое мастерство владения мечом. Снова и снова его сверкающий клинок проходил острием от сердца Кулла; снова и снова его облаченное в кольчугу предплечье перехватывало
