Сложнейшая тропическая экосистема окружающих джунглей, состоящая из сотен тысяч видов, начала вновь завоёвывать пустующие земли острова Кракатау и учёные смогли наблюдать интересные феномены суксессии. (Сукцессия (от латинского слова successio — преемственность, наследование) характерная для всех экосистем последовательная смена одних сообществ организмов другими на определённом участке среды).

Первые растения и животные, попадающие на остров, начинали стремительно размножаться, завоёвывать пространство, но так же стремительно терпели крах от вредителей и болезней. На их месте появлялись более сложные и стабильные системы из хищников и жертв. Налаживались стойкие обратные отрицательные связи, виды и системы растений и животных адаптировались друг к другу и к окружающей среде. Правильнее сказать, адаптировались геномы живых существ друг к другу.

Если раньше целью вида было размножение и освоение пустующей земли, то теперь стратегией было закрепление в небольших экологических нишах, налаживание сложных обратных связей с другими системами хищник–жертва, содружество с ними.

Сейчас на Кракатау сложилась стабильная экосистема. Все ниши заняты. Любые растения животные и микроорганизмы, которые появляются на острове почти всегда погибают из за жесткой конкуренции.

Но! И это главное, биоразнообразие этой молодой экосистемы Кракатау в сотни раз меньше, чем в окружающих джунглях. На острове всего восемь тысяч видов, тогда как экосистемы складывающиеся миллионы лет в джунглях Индонезии насчитывают сотни тысяч видов. И они естественно более стабильны и продуктивны.

Ещё пример. Я уже писал в своих прежних статьях о Сахалине, где отмечается гигантизм растений. Есть статьи учёных, которые изучали почвенные микроорганизмы этих мест. И учёные поражались огромным разнообразием видов этих организмов, которые не встречаются даже в лучших плодородных чернозёмах Европейской части России и особенно поражались стабильностью почв этих мест, способности к очень быстрой переработке опада в гумус и его накоплению.

Садоводы Сахалина переносят почву из под зарослей гигантских трав на свои участки и получают тот же феномен. Выращиваемые культурные растения первые годы отличаются гигантским ростом и одновременно устойчивостью к болезням. Подобное не удаётся достигнуть использованием навоза и химических удобрений. Урожаи удобрением повысить можно, но одновременно растения поражают болезни и вредители, без пестицидов не обойтись.

Значит, здоровье и продуктивность почвы крупнотравья Сахалина определяют не высокое содержание гумуса и питательных веществ в них, а экологическое разнообразие и стабильность систем хищник — жертва в почвенной биоте.

Сейчас на западе увлекаются органическим земледелием. Изучая литературу, я поразился ценам на органические удобрения. Простой компост стоит недорого. А вот особый, выдержанный биокомпост, который производители проверяют на количество и качество и бактерий и хищников — простейших, стоит в десятки раз дороже.

Вывод. Когда я слышу советы природников, мол, не копайте почву, используйте органическую мульчу в виде сидератов, опилок, соломы, травы и не используйте химию, а только Эмки.

Я говорю. Этого мало.

На Кракатау в тёплых влажных джунглях за 150 лет сложилась примитивная обедненная экосистема, тем более на наших северных холодных землях трава и солома будут гнить, опилки плесневеть. Из–за обеднённой почвенной биоты, питательные вещества органики будут плохо аккумулироваться и быстро вымываться дождями.

Я дополняю методы природников: — использую все методы, формирующие сложные почвенные экосистемы. Они известны.

Надо учиться переносить широколиственные гигантские растения в свои сады, переносить из диких лугов и лесов клочки почвы со сложными готовыми экосистемами. Научиться делать компосты со стабильными и богатыми по разнообразию системами хищник — жертва, научится делать из таких компостов аэрированные чаи, на основе простых углеводов, научится подкармливать почву не только грубой органикой, но и опрыскивать её мелассой и посыпать белковыми комбикормами, научится стимулировать ризосферу вытяжками из почвенных микрогрибов.

Об этом и попытаюсь сказать несколько слов.

Все видели, как экскаватор копает глубокую яму и выворачивает массив глины с большой глубины.

Это безжизненная древняя маточная порода, гумуса в ней нет, необходимого набора NPK и других солей, как в бочке Либиха, в ней нет. Ни одно культурное растение на такой почве расти не сможет.

Но в начале лета сотни зонтиков семян мать и мачехи приземляются на эту землю и прорастают. Эти семена несут не только свой геном. И снаружи и под оболочкой всегда есть геномы содружественных эндогрибов и ризосферных бактерий. К осени вся эта глина покрыта толстым войлоком из листьев, а корни густым войлоком окутывают все комочки глины на большую глубину. Появился первый опад, первая органика. И через десяток лет, сменяя друг друга, пару десятков растений, огромное число почвенных животных и еще большее число бактерий и микрогрибов освоит эту глину, вступая в симбиоз друг с другом, превратит её в гумусную почву.

Недавно я прочитал раритетную монографию Ф. Ю. Гельцер «Симбиоз с микроорганизмами — основа жизни растений». И ещё раз убедился, что корень растения с началом роста всегда содержит микрогрибы, находящихся в семени и прорастающие внутри корня благодаря гормонам, которые выделяют окружающие корень ризосферные бактерии. Без такого симбиоза растение освоить бедные почвы не сможет.

Когда любители минералки критикуют органистов, что без подкормок готовыми солями (а, мол, органика содержит те же соли в конечном итоге) здоровое растение вырастить невозможно, их легко поставить в тупик, приводя этот пример с растущей мать и мачехой на голой глине.

Когда любители природного земледелия доказывают, что голую глину можно освоить одним органическим мульчированием, (мол в компост её превратит обычный процесс «пищеварения сапрофитов), я говорю, многие пробовали и ничего не получается пока садовод не покроет глину 30 см слоем готовой органической почвы.

А сорняки аборигены осваивают почву без внесения минералки и органики, фосфор и калий берут из глубоких слоёв, а азот из воздуха.

Процесс идёт так:

а) Без эндомикоризы молодой корешек проросток в бедной почве всегда гибнет. И без ризосферной биоты ни корень, ни микориза не работает.

Эндомикориза усиливает ветвление молодого корешка, создаёт сеть тонких всасывающих корешков, они секретируют сахара и привлекают ризосфеную биоту.

Б) ризосферная биота секретирует ауксины, биота, а не корень чувствует «запах опада», органики, направляет рост корня к богатой энергией органике, и, подойдя к органике, бурно размножается на кончике корня. У азотофиксаторов корня и у эндомикоризы есть общие гены, появишиеся 0,5 миллиарда лет назад, и заставляющие корень+ гриб+ бактерии работать в симбиозе синхронно.

В) азотофиксаторы ризосферы потребляют азот воздуха, благодаря энергии глюкозы корней, и энергии углеводов опада.

Если в опаде (компосте) есть азот, секреция прекращается, азотофиксаторы угнетаются, корень формирует другие по физиологии «солевые» всасывающие корневые волоски, без микоризы и ризосферы и без выделений. Они легко всасывают доступные NPK.

Но важней