Пока врач занимался борцом, а судьи столиком, Левин стоял и прикидывал, сколько времени осталось, до конца поединка. А ведь не много, да ещё время на оказание помощи судья не сразу отсёк. Буквально десяток секунд осталось. Максимум, раз голландец не объявлял — половина минуты.

Кровь Жамбалыну Ганболду остановили, и судья пригласил их на центр ковра. Левин уже удивляться начал, когда со стола судейского прозвучало:

— Оценить действие борца с красным поясом.

— Один балл борцу с красным поясом. Остались последние тридцать секунд, — одновременно двумя новостями порадовал Владимира Ильича судья на ковре.

Получается с учётом двух предупреждений счёт три — ноль. Теперь главное в партер не лезть и серебро чемпионата Мира в кармане.

Монгол это отлично понимал и ринулся опять в ноги Квасину, едва прозвучал свисток, ну, господин очевидность, так один раз можно поймать соперника, но два — это перебор. Левин ничего предпринимать не стал, просто отпрыгнул с дороги бычка. Однако не тут-то было. Ганболд развернулся и снова наклонив голову, кинулся на Левина. Да, что же это такое, это же Чемпионат Мира, а не борьба на первенство колхоза. Владимир Ильич решил снова отпрыгнуть. Отпрыгнул. Зря недооценил он соперника. Тот мгновенно поменял направление, и в последнюю долю секунды успел захватить Квасина за голень изнутри. Левин готов не был, но инерция была на его стороне. Он же отскакивал уже. В результате приём у Жамбалына прошёл, но не на четыре балла, а на два. Упали оба на бок. Левин тут же перекатился на живот и убрал руки под себя схватившись за отвороты куртки. Именно так Швая вчера на болевой и попался.

Зверь! Одно слово — зверь. Словно у домкрата силы у монгола. Владимир Ильич чувствовал, как по сантиметру вытягивает его правую руку соперник.

И тут свистнул судья голландский и стал монгола бить по плечу, останавливая встречу. И напрасно, у батыра в мозгу перемкнуло, и он продолжал вытягивать руку Квасина. Пришлось вмешаться в процесс, а то сдуру покалечит. Владимир Ильич чувствовал дыхание монгола прямо на макушку. Взял и боднул головой назад затылком попав по носу монголу. Тот и так приплюснутый был, а теперь вовсе сплюснулся, даже кровь Левину на шею капнула. Но подействовало. Монгол ослабил хватку и, покрутив головой, разбрызгивая кровь по ковру, стал подниматься.

— По очкам с минимальным преимуществом победил борец с синим поясом Константин Квасин Советский Союз и вышел в финал Чемпионата Мира.

Событие шестьдесят четвёртое

Левин подошёл к своему любимому месту в углу зала, где были скиданы запасные маты и ненужные сейчас боксёрские груши и мешки и плюхнулся на мат. Ну, как подошёл? На полусогнутых, вихляющей походкой от бедра. Ноги тряслись. За шесть минут, что длилась схватка вымотался так, что круги радужные перед глазами плясали. Потребовалось минут пять, чтобы хоть немного прийти в себя. За это время сил даже на то, чтобы подумать не было, только на то, чтобы дышать и себя жалеть.

Но пять минут прошло и Левин, наконец, вместо кругов перед глазами увидел потолок спортзала. Нда, а ведь теперь ещё и за золото бороться. Хорошо, монгольскому борцу для него чемпионат закончен. Осталось только медаль получить. Владимир Ильич дотянулся до сумки и вытащил оттуда бутылку с фантой… Не, из-под фанты. Там он себе супер сладкую воду вечером приготовил, глюкозу. Нужно было хоть частично силы восстановить. А ещё нужно закончить диверсию против американцев. И нужно это делать срочно, добираясь в этот угол, он всё же нашёл в себе силы взглянуть на трибуны. Как раз в тот момент, когда американские лётчики рассаживались. Впереди на почётных местах приземлились те самые товарищи в тёмно-синих мундирах с орлами на погонах. Сегодня последний день соревнований и другого времени, чтобы проклясть двух полковников у него не будет.

Они могут даже до финала не досидеть, американских борцов, которые продолжают бороться почти не осталось. Сейчас выбьют в полуфиналах последних, и лётчики уйдут.

Владимир Ильич допил воду, сунул пустую бутылку назад в сумку и вынул оттуда свёрнутый белый адидасовский костюм с кроссовками. И всё же пошатываясь ещё, пошёл в душевую. Нужно постоять под холодной водичкой, смыть с себя усталость и набраться решимости и сил, чтобы проклясть пиндосов.

На этот раз в раздевалке и душевой не было безлюдно, там вполне так прилично народу ошивалось. Уже прошли несколько полуфиналов, и проигравшие пришли смыть горечь поражения. Для них чемпионат Мира закончен. Наверное, были и победители, тоже, как Квасин, пришли постоять под холодным душем — прийти в себя.

Владимир Ильич нашёл свободную кабинку и, дергаясь от озноба, постоял под холодными струями минутку, потом сделал воду максимально горячей. Ну, градусов сорок получилось и тоже минуту постоял. Намылился, смыл себя пот с усталостью и в конце ещё раз холодную сделал. Сказать, что вышел огурцом, так нет. Усталость после схватки отступила, но не ушла. А вот решимости подсесть к американским лётчикам и проклясть их добавилось. Погибнут мирные люди в порту? Ну, тяжело сделать операцию по резекции желудка не запачкавшись в крови и… Сколько народу погибнет в войне на Украине⁈ А ну как гибель несколько сотен испанцев и американцев позволит сохранить сотни тысяч жизней украинцев и русских⁈ Попробовать точно стоит.

Насухо вытеревшись, Левин надел белый пижонский костюм спортивный и вышел в зал. Там боролись на всех трёх коврах. На их третьем бодались тяжи. Наш Сободырев Владимир в весе свыше ста килограмм боролся, судя по крикам болельщиков, с болгарином. Слышались знакомые слова. Звали борца Марина… А нет — Марин. Наши свободные тоже столпились там и кричали, подсказывая супертяжу, не менее громко.

А вот на втором ковре начиналась схватка американца с… тоже с болгарином. Чуть менее громоздкие борцы вышли на ковер и обменялись рукопожатием. Понятно, это весовая категория до девяносто кило.

Самое время подкрасться вплотную к тем двум полковникам. Будут болеть за своего и не обратят внимания на штатского в дорогом спортивном костюме.

Подойти оказалось не просто. Лётчиков было даже больше, чем в первый день, и за ночь или поздно вечером, стул со сломанной спинкой успели заменить. Теперь позади не усядешься. Владимир Ильич остановился в нерешительности, как подобраться-то. И мысленно сам себе оплеуху залепил. Какого чёрта, ему и не надо сидеть вплотную к полковникам. Он Ельцина проклял