— Видевшая славу Дома Ярости Клинка приветствует вас, мудрец, — прошептали её алые губы.

Но Хаджар всего этого не слышал.

Все, что он мог — смотреть на неё и пытаться заставить сердце снова биться.

В горле разом пересохло.

— Аркемейя? — едва двигались трескающиеся губы.

Голова…

Как же болит голова…

Глава 1829

Он зашел в дом и, перед тем как жена успела вернуться, убрал меч обратно в подпол. Не потому, что скрывал от неё какие-то нюансы — жена прекрасно знала, чем он занимается в свободное от работы в поле время. Просто… одно дело — знать, и совсем другое — видеть.

Раньше он не понимал историй о смертных, записанных в бесчисленном множестве свитков и книг библиотек дворцов Седьмого Неба. Почему смертные жили так странно. Почему их женщины отличались от мужчин, а мужчины — от женщин. Почему они разделяли свои обязанности и труд. Почему одни шли умирать в битвах на войне, а другие хранили очаг и растили детей, и все они, если доживали до старости, априори пользовались почетом и уважением.

И только спустившись сюда, вниз; отказавшись от всего, что когда-то делало его прославленным генералом; став смертным, он понял в чем смысл этого, казалось бы, нелепого и пустого деления.

Поставив половицу на место, он поднялся и утер капли пота, выступившие на лбу после тяжелой тренировки. За окном уже нашептывала тихие колыбельные молодая осень, рыжими поцелуями украсив недавно цветущее полотно их долины.

В комнату кто-то вошел. Он повернулся и уже было обернулся, но вовремя заметил несколько нюансов. Родинки в других местах, волосы пахли несколько иначе, иная походка и поза, да и одежда иного кроя.

Сперва он путал их, но вскоре перестал. Да, они выглядели практически одинаково, но что еще ожидать от сестер-близнецов.

— Встретила по дороге внука Листовки, — она поставила на стол крынку с молоком. — Опять с палкой и опять с окровавленными ладонями. Мне его дед уже все уши прожужжал, что не хочет еще и внука на войне терять. Ты же знаешь — его брат, четыре племянника и три сына уже погибли.

Он кивнул. Знал. Век смертных был короток. Иногда он удивлялся зачем они, порой, высаживали на своей земле деревья, если никогда не увидят, как те вырастят и укроют землю тенью в особо непримиримый зной.

Было в этом что-то, что, наверное, обязательно смог бы объяснить Ляо Фень.

Как же, порой, бывшему генералу не хватало здесь своего мудрого наставника или… друга? В последнее время он начал сомневаться каким именно словом величать мудреца.

— И как сестра с тобой живет, — она заправила черную прядь за ухо. Совсем как она… но не она. Удивительные, все же, эти существа — смертные. — Из тебя ведь и раскаленной кочергой слова не вытянешь.

Он посмотрел в сторону очага. Нужно было заготовить дров к зиме. Поправить забор. И… поправить крышу. Это в первую очередь.

— Сестра сказала, что задержится в поселке — там рожает молодая. Без браслета.

Без браслета… не самые лучшие новости для её семьи. Да и всего поселка в целом. Роды незамужней девки, вернее уже — женщины, это всегда к беде. И одно дело если её снасильничали, тогда все, кто может держать в руках хоть что-то, что напоминает оружие, возьмут его в руки и накажут обидчика.

За годы жизни среди смертных он пару раз видел подобное и уяснил для себя, что то, что боги называли жестокостью, не шло ни в какое сравнение с жестокостью смертных. Другой вопрос, что о справедливости, в отличии от смертных, на Седьмом Небе особо не вспоминали.

И потому, когда смертные были жестоки, но справедливы, это ощущалось несколько иначе.

А вот если она понесла по собственн…

— Еще, кстати, там у ручья какой-то здоровенный парень с топором, — произнесла она спокойно и без запинки. — говорит, вернее — все время орет… В общем, ищет кого-то, кто по описанию очень сильно похож на тебя. Не знаешь никого, кто…

Почему-то на имя приходило только одно имя — Абендин. Доблестный воин Седьмого Неба и его старый знакомый еще со временем войны у Врат Грани.

* * *

Хаджар пришел в себя под раскидистым дубом. Тень от кроны укрывала его от солнца, порождая иллюзию эфемерных рыбок, плывущих среди мха и трав.

Давно он уже не был в лесу. Успел забыть местные запахи и и звуки. Как будто песня, звучащая где-то на самой границе слышимости. Как если бы мир пытался что-то нашептать тебе, рассказать. И достаточно лишь прислушаться и все тайны и завесы мигом слетят, открыв перед слушателем страницы книги природы.

Таким Хаджар запомнил лес. И таковым он здесь не являлся. Все, что слышал генерал — вовсе не мелодию леса, а жалкое подобие чуждой слуху смертного какофонии, где звуки перемешивались в нелепом подобии настоящей поэзии. А вместо запахов, если не зловоние, то нечто искусственное и сумасбродное, как явно нерадивая попытка выдать неживую розу за нечто прекрасное и уникальное.

— Отвык, — сам себе коротко сказал Хаджар.

За последние три века он терял сознание от головной боли ровно ноль раз. Да, в предгорьях, после битвы с Орденом Ворона это происходило пару раз в год, а в стране Севера приступы лишь участились, но стоило ступить на тропу Пруда Отражений, как приступы утихли.

И вот опять.

— Аркемейя, — произнесли рядом. — Странное имя. Я никогда прежде не слышала его, хоть и прожила почти сто сорок эпох.

Хаджар поднял взгляд. Рядом с ним на траве сидели двое. Молодой парень с раскосыми глазами, широкими скулами и низким лбом. Он был одет в такую же броню, что и мечница, разве что вместо сабли держал на коленях ножны с палашом.

Рядом с ним сидела она.

Женщина, как две капли похожая на жену Хаджара, но стоило присмотреться и становилось понятно, что это лишь нелепое совпадение.

Родинки в других местах, волосы пахли несколько иначе и… дурацкое ощущение дежавю.

— Ты похожа на мою жену, — честно ответил Хаджар демонстрируя запястье с обручальным браслетом.

— Жена? — переспросила мечница. — Что это? Какой-то зверь?

— Эрка, — впервые подал голос юноша. — Так мы называем тех, с кем связываем себя узами брака.

— У смертных есть отдельное название для партнеров на пути развития? — даже её голос звучал