Шрифт:
Закладка:
— Разумно… Но ты должен пообещать мне, что сделаешь всё возможное, чтобы спасти Айма. И принесёшь Кольцо ко мне, если оно попадёт к тебе в руки.
Я пообещал. Что уж тянуть? Взамен я получил листочек с именем и адресом.
— Не люблю поминать его вслух, — заметил старик со смешком. — Не из страха, но этот человек — неплохой колдун и очень чувствителен к чужому вниманию. Забавно, кстати, что именно он продал мне в своё время Джима.
Угу, оборжаться. Впрочем, милашка-колдун, промышляющий торговлей людьми в ритуальных целях — идеальный хозяин для Колечка. Такие вещи, как ни крути, отлично взаимодополняют друг друга.
— И что же насчёт второго?
— Чего именно? — уточнил он ворчливо.
— Как именно демон может избавиться от власти Кольца?
Старик насмешливо прищурился.
— А вот эта информация тебе точно без надобности. Приведи ко мне Айма, живого и здорового, принеси Кольцо — и вот тогда, возможно, я расскажу тебе.
И вот так всегда.
*
Неожиданности, которыми был так богат тот дивный день, не закончились на поразительных откровениях чокнутого старика: прямо на выходе из интерактивной петаграммы некто схватил меня за горло и впечатал в стену.
— Где он?! — прорычал незнакомый мне демон, гордый носитель стандартного обличья номер один — то бишь высокий, стройный черноглазый мужчина неопределённого возраста с узким привлекательным лицом, отдельные черты которого ускользают от внимания, отдавая картинку на откуп воображению смотрящего. Сейчас, впрочем, глаза отливали алым, а черты сложились в маску подлинной ярости. — Что ты с ним сделал?!
Я сопоставил два и два, прикинул, что передо мной тот самый друг пророка, и вежливо, насколько позволяло моё подвешенное состояние, поинтересовался:
— Ты что, вообще идиот?
24
Он удивился.
Как-то, если честно, чересчур сильно удивился — как минимум для чувака, ухитрившегося потерять в адском офисе своего друга-пророка. Как ни крути, а иначе как идиотизмом такого рода подвиг назвать трудно. Между тем, визави мой ошефел, по-другому и не скажешь: глаза вытаращил, рот приоткрыл… и даже хватку ослабил.
Последнее, как вы понимаете, меня порадовало больше всего: извернувшись, я разлетелся в разные стороны множеством голубей — и собрался в целого себя в другом конце зала с пентаграммами, от психованного коллеги подальше.
Демон-идиот, впрочем, оказался и впрямь не промах: материализовался тут же, в двух шагах от меня, готовый к бою.
Вот точно вам говорю, кто-то из старшего менеджмента! Странно, что я его не знаю: стандартное обличье номер один обычно предпочитают ребята с ассиро-вавилонскими корнями, а эту братию я, по понятным причинам, узнаю с полпинка. Как минимум, видных деятелей — а этого, если честно, попробуй не заметь.
С другой стороны, потому и имя нам сами-знаете-какое, что нас, как ни крути, много. И чисто теоретически вполне может быть кто-то из старших, кого я пока что в глаза не видел. Почему нет?
— Так как ты меня назвал? — уточнил между тем этот демон.
Ласково так уточнил, вкрадчиво, бархатисто и хрипловато — вот так и начнёшь сомневаться в статусе самого сладкоголосого демона всех времён! Аж обидно.
— Идиотом, — вежливо разъяснил я. — А как тебя ещё назвать-то?
Он медленно приподнял бровь. Кажется, он даже в большей степени удивлялся, чем злился.
— Я вот не пойму, ты бесстрашный или тупой? Или действительно думаешь, что можешь украсть у меня пророка и потом делать, что вздумается?
Я вздохнул.
— Слушай, кто из нас ещё бесстрашный или тупой… Ты ещё на весь офис заори, что у нас тут пророк был, чтобы нас с тобой обоих натянули на доску проштрафившихся! Ты там не висел? Нет? А мне вот пару раз приходилось. Открою тебе секрет: когда с тебя сдирают кожу, это всегда слегка неприятно. А ведь управляющий может этим не ограничиться и Шефу пожаловаться!
Он медленно моргнул.
— Пожаловаться… кому?
— Ты переобщался со своим другом, — заметил я язвительно. — И отупел от его печенья… Шефу нашему! Шефу! Тому, чьё имя всуе лучше таки не называть, и вот это всё. Скверна скверн, отец лжи, ангел утренней зари… Нет? Ничего знакомого?
Он, кажется, окончательно успокоился и теперь смотрел на меня как-то странно, будто решал в уме интегральное уравнение, параллельно напевая пошлые частушки.
— Звучит более-менее знакомо, — ответил он задумчиво. — Предположим, я догадываюсь, о ком ты.
— Вот и хорошо, — хмыкнул я, — значит, пошли куда-нибудь, где мы сможем спокойно поговорить.
И я, схватив его за руку, бесцеремонно потащил за собой, походя отметив, что сила нового знакомого ощущается приятно и освежающе.
Как утренний восточный ветер.
А ведь я действительно не отказался бы с ним подружиться...
*
Не то чтобы это получилось осознанно, но в последние годы стало чем-то вроде условного рефлекса: в любой непонятной ситуации зазеркалье меня уносит либо на стену Града, либо в чащу Шварцвальда, либо к пескам Сахары, либо к развалинам Херсонеса, либо в маленький баварский городок, лежащий у хребта Кайтерсберг. Так уж для меня сложилось исторически, что именно эти точки на карте техногенного мира более прочих ассоциируются у меня с безопасным пространством.
Последние годы, однако, я чаще всего выбираю Прагу — и в этот раз сделал то же самое, скорее просто позволив городу себя притянуть, чем сделав на эту тему осознанное усилие. Так что мы с моим новым знакомым-идиотом преспокойно себе материализовались на стене под ошалелыми взглядами эпатированных таким поворотом туристов… Которые, впрочем, тут же встряхнулись и потопали по своим делам под недовольным взглядом моего визави.
— Техногнные отражения, — пробормотал он. — Я ненавижу техногенные отражения! Уже двести лет тут не был — и ещё столько же не появлялся бы.
Ну-ну.
— Так ты, значит, из старших менеджеров? Ну-ну. А некоторые, между прочим, сюда каждый день по работе мотаются, — сказал я. — И всё это терпят! Представляешь?
— Я тебе сейчас посочувствовать должен или как? — фыркнул он. — Ты учти, я могу разве что добить, чтобы не мучился.
— Да, я догадывался… Кофе будешь?
Он бросил на меня странный взгляд.
— Ну
