и аккуратно, и подай их мне.

Она связала ему руки за спиной и освободила заложников.

— Если мы оставим его связанным, то обречем на смерть, — мягко заметила девушка с Ближнего Востока. Она была симпатичной, с сильным носом, густыми бровями и мягким, овальной формы лицом. — Я Надира.

— Приятно познакомиться, Надира, — кивнула Уиллоу. — Может, ему лучше умереть. Он сам вырыл себе яму.

— Это не нам решать.

Уиллоу пристально посмотрела на нее.

— Если корабль взорвется, то мы должны его развязать — или, по крайней мере, сделать так, чтобы он смог сбежать. Иначе мы станем убийцами.

Все обернулось не так, как Уиллоу думала. Монстр оказался всего лишь мальчишкой, с таким же лицом, как у нее. Не он убил ее сестру. И это не месть. Скорее, убийство. Она много кем была, но хладнокровный убийца не входил в это число. Злость вытекла из нее, оставив в желудке боль, похожую на раскаленный камень.

— Вот дерьмо. — Она положила нож для торта на пол позади его связанных рук. — Если тронешь этот нож до того, как мы уйдем, я выколю тебе глаза.

Парень встретил ее взгляд, на его лице отразилось благодарное облегчение.

— Спасибо.

— Присмотри за ним, — велела она Надире. Затем подобрала штурмовую винтовку террориста, чтобы использовать ее для защиты. Уиллоу понятия не имела, как из нее стрелять, но могла использовать как дубинку, если случится худшее.

— Эйт! — Бенджи сел и потер глаза. Его волосы торчали во все стороны. Она опустилась на колени рядом с ним, уткнувшись в пластиковые блоки, и взяла его на руки.

Порезы на ладонях пульсировали, из них все еще сочилась кровь, но ей все равно. Теплое тело Бенджи прижалось к ней. Уиллоу чувствовала биение его сердца на своей груди. Его волосы пахли шампунем с зеленым яблоком. Он пах домом.

Она застонала и крепче обняла брата. Живой. Он был жив. Мама гордилась бы ими, где бы она ни находилась.

— Где мама? — спросил Бенджи, словно прочитав ее мысли. Он фыркнул и потер нос рукой. — А Зия где?

Тьма вспыхнула в глазах Уиллоу. Демоны, шепчущие в глубине ее души. «Твоя вина. Твоя вина». Слова застряли у нее в горле, но она все равно их выдавила.

— Мы встретимся с ними у спасательных шлюпок. Отправляемся навстречу приключениям. Но мы должны быть храбрыми, хорошо? И нужно поторопиться. Давай разбудим твоих друзей.

Уиллоу надеялась, что Бенджи когда-нибудь ее простит. Ложь — наименьший из ее грехов.

Глава 42

Амелия

Корабль качнулся. Симеон оступился, крепче стискивая волосы Амелии.

— Пожалуйста, прекратите! — жалобно попросила она, ненавидя плач в своем голосе. — Вы делаете мне больно!

— Симеон…, — послышался сзади напряженный голос Габриэля.

— Ты собираешься ей сказать или лучше мне? — спросил Симеон у ее отца.

Пухлая губа Деклана Блэка скривилась.

— Я сгорю в аду, прежде чем отдам хоть что-то такому ублюдку, как ты.

— Думаю, придется самому. — Симеон откинул голову Амелии назад, обнажив шею. Кожа на голове вспыхнула от боли. Несколько прядей белокурых волос упали на ковер. — Деклан Блэк, генеральный директор компании «БиоГен Технолоджис», вступил в заговор с целью осуществления отвратительного акта биологической войны против собственного народа.

— Вы не мой народ, — прошипел Деклан.

— Для большинства людей вакцина «БиоГена», представляла собой безвредное, неактивное плацебо. Но тщательно отобранные люди получили нечто совершенно иное. Их вакцина от «БиоГена» содержала ДНК нескольких штаммов вируса, собранных в единый чрезвычайно агрессивный синтезированный патоген, — пояснил Симеон.

Амелия слышала слова, но не могла их понять. Они не имели смысла.

Симеон переместился за ее спиной.

— Некоторым сотрудникам Центра по контролю заболеваний и Министерства здравоохранения и социальных служб заплатили, чтобы они не смотрели слишком пристально. Это делалось под предлогом спешного распространения вакцины среди людей, которые больше всего в ней нуждались. Такое широко разрекламированное проявление доброй воли должно было хорошо сказаться на репутации и рейтингах всех вовлеченных лиц. В действительности Национальный день здоровья служил прикрытием, эффективным средством для быстрого и эффективного распространения биооружия среди целевой демографической группы.

Пронизывающий холод сковал Амелию до самых костей. Комната задрожала, кислород высасывался из воздуха, из ее легких. За окнами мостика грохотал шторм. Дождь бил по стеклу серыми, режущими полосами. Молнии раскалывали небо на мелкие кусочки.

— Это не правда.

— Биооружие применили к тщательно отобранному населению. Все до единого представляли собой обузу для правительства, все они были беженцами, нелегалами или бедняками, которые годами сидели без работы из-за того, что вышеупомянутое правительство передало все рабочие места роботам.

Амелия посмотрела на отца.

— Это правда? То, что он говорит?

Его глаза вспыхнули насмешкой.

— Конечно, нет.

Она потратила слишком много времени и сил, изучая его мимику, предугадывая настроение, чтобы не прочитать его сейчас. Тик под левым глазом. Это дополнительное усилие при глотании в его горле.

— Ты лжешь.

Симеон рассмеялся.

— Истинная дочь своего отца.

— Сколько? — выдохнула она. — Сколько погибло?

— Ну, это неточная статистика, верно? — ответил Симеон. — Окончательное число определить невозможно. Однако по последним данным из наших источников в Белом доме, вирус намеренно ввели примерно ста тысячам мужчин, женщин и детей.

Амелия задохнулась.

— Ладно, вернемся к делу. Нам нужно лекарство, и нужно прямо сейчас.

Ее отец ничего не сказал, его лицо осталось каменным.

— Помни, только ты заставляешь меня это делать. — Симеон дернул ее за волосы, лишив равновесия. Амелия упала на пол. Он с силой ударил ее ногой в живот.

Резкая боль пронзила ребра. Она свернулась калачиком, задыхаясь. Слезы застилали ей глаза. Она яростно смахнула их. «Не позволяй им видеть, как ты плачешь».

— Хватит! — закричал Габриэль.

— Холлис, возьми его на мушку, — скомандовал Симеон.

— С удовольствием. — Холлис перешла с другой стороны от отца и остановилась в нескольких футах от Габриэля, ее оружие нацелилось ему в грудь.

— Оставь мою дочь в покое! — потребовал Деклан.

— Хочешь, чтобы я остановился? Начни говорить правду. Прямо сейчас.

Деклан лишь сверкнул на него глазами.

— Ты правда собираешься сидеть здесь и позволять нам мучить твоих родных? Сначала жену, теперь дочь. Что ты за человек?

— Это ты бьешь ребенка, — ядовито прошипел Деклан. — Я должен задать тебе тот же вопрос. Но я знаю, что ты за человек.

Рот Симеона сжался в тонкую линию.

— Я с радостью ее пощажу. Выбор за тобой. — Он наклонился, поднял ее голову за волосы и ударил по лицу рукояткой пистолета. Вспышка мучительной боли взорвалась в глазах Амелии россыпью звезд.

Кейн вынул нож из ножен на поясе.

— Может, отхватим ей палец или два. Для начала.

— Не смейте ее трогать! — прорычал Деклан.

Смутно Амелия