– Тебе же хуже.

Громилы отправились к столику на колесах за спиной Эджа и разложили на нем разные инструменты. Их шеф колебался: понаблюдать за пытками и выйти? Однако он не мог уйти: нужно было до конца выдержать роль безжалостного сильного лидера, чтобы его люди оставались ему верны. Эдж смотрел на него с теми же ненавистью и презрением. А ведь все могло повернуться по-другому. Вся жизнь могла сложиться иначе. Но увы, прошлого не вернуть.

Двое громил прикатили столик к стулу, на котором сидел Эдж. Он краем глаза взглянул на инструменты, и кровь застыла у него в жилах. Эти мерзавцы не шутили: он рассмотрел горелку, пачку сигарет, ножи, но самым страшным предметом были щипцы, подключенные к генератору электричества. Хакеру предстоит трудный денек. Сердцебиение участилось: Эдж, конечно, был готов к пыткам, но, взглянув на их приготовления, понял, что долго не продержится. Удары током сломают кого угодно.

– Уверен, что ничего не хочешь рассказать? – настаивал босс, с ликованием заметив ужас в глазах хакера.

Он долго не выдержит. Рано или поздно все сдаются. У всех есть болевой порог. У кого-то ниже, у кого-то выше, но в конце всех ждет одно.

– Ну давай, начинай, – прохрипел Эдж, стиснув зубы.

Босс вздохнул и знáком приказал своим людям приступать к пыткам. Те беспрекословно подчинились. Блондин взялся за нож – первый этап. Сразу больно не будет: самое важное в пытках – это сломать психику пленника. Начинать нужно с малого: постепенно боль будет расти и достигнет апогея – и вот наконец рвется струна, пленник сломлен и молит о пощаде.

– А, то есть всю грязную работу доверишь своим сторожевым псам! – ехидно заметил Эдж.

Он прятался за язвительностью, превращая ненависть в броню, способную защитить от боли. Только это не поможет. Все равно будет больно. Длинноволосый схватил хакера за руку и закатал рукав. Вот, начинается. Вырываться бесполезно – только хуже будет. Лезвие неумолимо приблизилось к обнаженной коже, коснулось ее и глубоко вонзилось. Кровь закапала на пол. Охотник за реликвиями не издал ни звука. Подчиненный продолжил пытку, проведя лезвием чуть выше, – тот же результат. Еще один порез. Хакер и бровью не повел. Длинноволосый собирался вонзить нож в третий раз, как вдруг шеф прервал его:

– По-прежнему молчишь? Может, лучше сходить за этой мелкой противной Леей?

– Только попробуй ее тронуть! – вдруг завопил Эдж, вырываясь.

Кровь закапала на брюки, но он не обращал на пятна внимания, растягивая путы так сильно, что его противники усомнились: а крепко ли они его привязали?

– Все зависит от тебя.

– Подонок!

Босс кивнул громилам. Еще порез. Уже глубже. Кровь закапала сильнее. Боль росла с каждой секундой. Длинноволосый отложил нож. Блондин взял сигарету и прикурил ее. Ожоги, вот оно что! Долго возиться не придется – раз, и готово. Он затянулся раз, два. Вот сигарета раскурилась, и засверкал красный огонек.

– Ты мне за все заплатишь, – прошипел сквозь зубы Эдж, приготовившись к неизбежному.

Блондин потушил сигарету о руку хакера. В воздухе запахло паленой плотью. На коже остался ожог. Несколько секунд по всей руке бежала невыносимая боль. Сжав кулаки и стиснув зубы, хакер напрасно сдерживал крик, разрывающий его грудь. На второй сигарете он застонал.

– Может, ты все-таки скажешь, где находится крест Базилики?

Стало трудно дышать, но если бы это было все!.. Нет, если он продолжит молчать, его ждут пытки похуже. Мучители взялись за сигареты, стараясь тушить их подольше. Хакер вопил, осознавая, что это конец. Сколько времени он еще продержится наедине с этой болью? Силы покидали измученное тело, пару раз он едва не отключился.

– Скажи, где найти крест.

– Да… пошел… ты… на…

– Еще!

Новый ожог.

– Отвечай!

– Нет!

– Еще!

Два ожога. Эдж слабо улыбнулся: ну и ладно. Все это случилось по его вине. Главарю очень не хотелось приступать к пыткам электричеством, только вот хакер не оставлял ему выбора. Он мотнул головой: несите щипцы. Все было и так ясно: переходим к следующему этапу. Едва Эдж заметил, что блондин потушил сигарету, а длинноволосый включил генератор, его охватила паника. Он изо всех сил пытался вырваться, впустую потратив те немногие последние силы, благодаря которым мог бы продержаться еще чуть-чуть. Конец близок.

– Уверен, что до сих пор не хочешь ничего сказать?

– Да пошел…

– Приступайте, – перебил его босс.

В воздухе засверкали искры, как только длинноволосый сблизил половинки щипцов. Не теряя ни секунды, блондин задрал свитер Эджа, а брюнет поднес щипцы к животу. Хакер задержал дыхание. Последовал мощный удар током. Беспощадный. Раздался вопль, в котором смешались страдание и страх – в этот миг Эджу действительно стало страшно. Он не мог двигаться. Не мог думать. На свете существовала только эта невыносимая боль. Разум затуманился: мучители даже выдохнуть ему не дали, ударив током снова. Еще немного – и он умрет. А это в его планы не входило.

– Скажи, где крест!

Молчание.

Удар током.

Крик.

– Отвечай!

Снова крики.

Тело Эджа тряслось после многочисленных ударов.

– Отвечай! Где крест Базилики?

Нет ответа.

Одни только рычания.

Еще удар. Сильнее.

– Отвечай! – вопил главарь, теряя последнее терпение.

Снова удар.

Снова крик.

Слезы потекли по щекам хакера.

Конец близок.

– Стойте! Стойте!

Еще один удар током.

– Прекратите! – почти умолял Эдж.

Щипцы снова коснулись его покрасневшей кожи.

– Отвечай!

– Нотр-Дам! Он в Нотр-Даме! – кричал хакер, которому изменили последние силы.

Вдруг удары током прекратились. Боль не исчезла, но притупилась. Они получили больше, чем ожидали. Их главный враг сидел связанный, его дух был окончательно сломлен.

43. 110000110000110000110000110100110011

Я очнулся, дрожа от холода. Потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и вспомнить, что мы в плену у Легиона. Боль. Камера. Щека заныла, и воспоминания о пытках нахлынули разом: палач, вырывающий мне коренной зуб, невыносимые страдания, сущий кошмар. Как бы я хотел проснуться дома, когда родители еще были живы, и осознать, что все случившееся – лишь плод моего воображения. Однако это было реальностью. Суровой реальностью. Я лежал на полу. Лея стояла рядом и странно пялилась на меня, а Луиза сидела неподалеку. Карцер погрузился во тьму, поэтому я решил, что дело к вечеру. Чуть в стороне лежали одеяла и поднос с едой. Я попытался открыть рот: больно, конечно, но терпимо. Ощупав пальцами щеку, я заметил, что она распухла. Супер. Наверняка там теперь здоровенный синяк. Я неловко попытался встать, но застонал, напоровшись ладонью на острый камень.

– Как ты?

Я молчал. Осмотревшись, я не заметил Эджа. Плохой знак.

– Эван?

– Да, нормально. Где