— И что? Узнали что-нибудь новое?

— А то как же!

— Ну, не тяни!

— Он в этом деле не основной, Савелий Савельевич. Он исполнитель.

— Как выяснили?

— Он созванивался с заказчиком, возможно, что тот даже, его друг.

— Ну, и?

— Они разговаривали о последней сумме, и о Вашем сомнении насчет нее. Сегодня решили Вам не звонить, хотят повременить дня два — три.

— Ладно, пусть повременят. Мне не к спеху!

— Так, мы, что их, то есть его на встрече брать будем?

— Конечно! Чего зря суетиться? Никуда он не денется! Хотя, послушайте их разговоры за эти дни, может там что-то изменится, как знать!

ГЛАВА 30

Они отправились на прием. Савелий Савельевич в дорогом темно-синем костюме от Кутюрье, а Нюрка в белом вечернем платье, с глубоким вырезом на груди и спине, и в накинутом на плечи манто из стриженой белой норки. Савелий Савельевич только что забрал ее из салона, где ей сделали великолепную прическу, а также макияж, маникюр и педикюр. Савелий Савельевич окинул ее восхищенным взглядом.

— Ну, как я? — напросилась Нюрка на комплимент, хотя заранее прочла по его восхищенному взгляду ответ на свой вопрос.

— Богиня, сошедшая с Олимпа! — сказал Савелий Савельевич, и, взяв ее под руку, повел к машине.

Нюрка долго усаживалась на сидение, расправляя подол своего длинного платья, как можно тщательней, чтобы на нем не осталось складок, и только после того, как ей удалось с этим справиться, шофер тронулся в путь.

Они приехали в ресторан одними из первых. Там находились пока только двое партнеров Савелия Савельевича, — Прусаков Павел, — сороколетний мужчина приятной наружности со своей португальской женой Камиллой, совсем еще молоденькой девушкой, лет восемнадцати, и Валерий Дмитриевич Гаращенко, — ровесник Савелия с женой Альбиной. Альбине, правда, было уже около пятидесяти, но Нюрка не называла ее по имени отчеству. Они как-то быстро сошлись с этой женщиной после знакомства, и, не смотря на разницу в возрасте, стали хорошими подругами, потому и обращались друг к другу без всяких церемоний. Камилла тоже называла жену Гаращенко Альбиной сразу же, после знакомства, со дня их с Павлом свадьбы. Может потому, что ее так называла Нюрка, а может и потому, что ей, иностранке, было недосуг разбираться в тонкостях русских традиционных имен и положенных к ним отчеств в обращении к более старшему поколению.

Нюрка, увидев подруг, поспешила им навстречу.

— Привет, Анютка! — помахала ей рукой Альбина.

— Привет, привет! — Нюрка, обняв Альбину, прикоснулась щекой к ее щеке, чтоб не смазать помаду. Потом она таким же образом поздоровалась с Камиллой, и, придирчиво окинув взглядом ее темно- зеленое вечернее платье, с удовольствием отметила, что ее белое гораздо лучше, да и сама она выглядит покруче этой худосочной, костлявой португалки.

— И чего только Пашка в ней нашел? — в очередной раз удивилась Нюрка, глядя на худые, кривые ноги Камиллы. — Хоть бы платье длинное надела!

Камилла тоже окинула ее взглядом, явно сравнивая с собой, и, дав себе более высокую оценку, чем Нюрке, улыбнулась ей с кошачьей мягкостью, заискрив глазами.

— Разве что глаза у нее хороши! — подумала Нюрка. — Чудо, как хороши! Большие глубокие, черные, с необычной лоснящейся бархатистой мягкостью. Паша, наверное, взглянув в них, утопает всякий раз в этой бархатистой мягкости, словно в шикарной, добротной пастели, от того ему с ней и уютно! Но все равно! Глаза, глазами, а на богиню Камилла никак не тянет! И стоило Пашке жениться в третий раз именно на ней? Ах! Кто их знает, этих мужиков? Какие мотивы ими движут, когда они ни с того ни с сего западают на таких вот кривоногих!

На то, как выглядит Альбина, Нюрка не обратила никакого внимания. Для нее она была неконкурентноспособна. — Чего на нее смотреть? — думала Нюрка. — Тетка, она тетка и есть! Разве, что тряпки дорогие оценить! Да у Нюрки и у самой их хватало! Ладно, придется оценить, — подумала она. — Почему бы не сделать Альбине приятное?

— У тебя шикарное платье, — сказала она, разглядывая длинное, черное, открытое, элегантно украшенное стразами платье Альбины на тоненьких бретельках. — А сама подумала, что Альбина надела его совершенно напрасно. Она хоть и выглядела неплохо для своих сорока восьми лет, благодаря диетам и постоянному занятию спортом, все же оголять свои морщинистые места было совсем ни к чему. Нюрка зацокала, глядя на изящный боковой разрез платья, начинающийся чуть выше колена, и перехваченный в этом месте шикарной пряжкой, а потом заставила подругу повертеться перед ней в разные стороны.

— Я специально надела черное, когда узнала, что ты придешь в белом. — Сказала Нюрке Альбина. — Черное рядом с белым всегда приковывает к себе взгляд, так что сегодня, все мужики будут наши, Анютка, а главное, французы!

— Ну да, конечно, они прямо так сходу и западут на твою дряхлую шею и красную крапинку сосудов на груди! — подумала Нюрка.

— А я, что не вписываюсь в ваш коленкор? — с притворной обидой застонала Камилла.

— Почему же, детка? — успокоила ее на такой же притворный манер, Альбина. — Вписываешься! Ты будешь зеленым листиком к нашим контрастным цветкам, согласна?

— На что я надеялась?! — совсем не к месту ляпнула Камилла, не то вопросительно, не то утвердительно, еще не умеющая различать многогранных тончайших оттенков русского языка, но претендующая на оригинальность.

— Не выпендривайся, а скажи просто, что согласна, мол! — шутливо заметила ей Альбина.

— Согласна! — сказала Камилла.

— Вот и славненько! — удовлетворенно кивнула Альбина. — А где, кстати, наши мужики?

— Наверное, пошли французов встречать. — Предположила Нюрка.

— Ну, а мы что тут стоим? — Альбина ринулась к двери, скомандовав подругам, — айда к входу!

Однако на этот раз приехали не французы, а пока только нанятые для приема корреспонденты, фотографы, стенографисты и переводчики. Их доставили на микроавтобусе от ближайшего метро, где они должны были собраться к определенному часу.

— О! Да это обслуга приехала, — разочарованно сказала Альбина. — Пойдемте, пока, девочки по ресторану побродим. Ознакомимся, так сказать, с его достопримечательностями.

И, она, взяв под руки Нюрку и Камиллу, потащила их вглубь ресторана.

Когда они вернулись в свой зал, он уже изрядно наполнился гостями, правда, пока только российскими, а еще через