вызвал Коломбо к себе в кабинет и объявил, что начиная с 1950 года он будет отвечать только за спортивные машины и машины типа «Гран Туризмо». Это назначение было тяжким ударом по самолюбию бывшего главного инженера. Впрочем, Коломбо в своих воспоминаниях старался этой темы не касаться и даже написал, что «Феррари предвидел успех моторов с большим литражом и без нагнетателя». Относительно своего нового назначения он написал следующее: «Феррари произвел в руководстве грамотную перестановку, позволившую ему развивать новое направление в моторостроении, не разрывая отношений с таким квалифицированным дизайнером, как я. Все прошло тихо и без скандала».

Вторым после Росселини великосветским львом, который посетил фабрику Феррари в Маранелло, был Порфирио Рубироза — сын доминиканского генерала и большой женолюб. В первый раз он женился в возрасте двадцати лет, обольстив семнадцатилетнюю Флор де Оро Трухильо — дочь диктатора Доминиканской республики. День их свадьбы был объявлен государственным праздником. В скором времени, правда, Порфирио отбыл с дипломатической миссией в Европу, где напрочь забыл о своей молодой жене. О его связях с женщинами ходили легенды, а он предпочитал проводить свое время не в трудах праведных, а за игорными столами в Сент-Морице, Монте-Карло, Биаррице и Дювиле. В возрасте сорока лет он женился в третий раз — на Дорис Дьюк, которая подарила ему в день свадьбы замок XVIII века на рю де Белыпасс рядом с собором Парижской Богоматери, небольшой самолет, полмиллиона долларов наличными и пять машин марки Ferrari.

«Вы когда-нибудь работаете?» — спросил у Порфирио репортер отдела светской хроники.

«На работу у меня совершенно не остается времени», — ответил плейбой.

В самом деле, как было работать, когда его одолевали долги и женщины. Одна богатая пуэрториканка, желая помочь ему расплатиться с долгами, продала свои драгоценности, но он все равно ее бросил — ради французской кинозвезды Даниэль Даррье. Их брак продержался пять лет — по меркам Руби это был настоящий рекорд. Потом у него были отношения с одной аргентинской миллионершей, а потом он женился на Дорис Дьюк, которая подарила ему пять машин фирмы Ferrari.

Брак между Руби и Дорис был заключен 1 сентября 1947 года, а через тринадцать месяцев они развелись. Как утверждает светская хроника, подаренные супругой замок, наличность и самолет остались у Руби. В это, впрочем, можно еще поверить. Вызывает известные сомнения лишь количество Ferrari, подаренных ему Дорис, которых было якобы целых пять штук. Честно говоря, в это как-то слабо верится, поскольку общее число выпущенных за 13 месяцев в Маранелло автомобилей вряд ли превышало эту цифру.

Не приходится, однако, сомневаться, что до 1950 года одна Ferrari в лапах у Рубирозы все-таки побывала. Это была такая же 166 ММ, что и у победившего на гонках «24 часа Ле-Мана» Кинетти. Рубироза и его приятель француз Пьер Легони, пытаясь повторить успех итальянца, на следующий год приняли участие в гонках в Ле-Мане, в течение часа шли в десятке лидеров, но потом из-за технических неисправностей сошли с трассы.

В 1947 году «Скудерия Феррари» участвовала в четырнадцати гонках, в 1948 году — в двадцати восьми, а в 1949 году — в сорока восьми. Соответственно, на фабрике в Маранелло в 47-м году были построены три машины, в 48-м году — пять и в 49-м — двадцать три. В 1950 году в Маранелло было произведено двадцать шесть машин, которые приняли участие в 73 различных соревнованиях. Таким образом, из ворот фабрики с каждым годом выезжало все больше машин; в скором времени она стала крупнейшим предприятием в округе Маранелло. Феррари, впрочем, продолжал жить в Модене, где находились его квартира и офис. Ну а старые мастерские превратились в станцию технического обслуживания, куда клиенты фирмы пригоняли свои машины, нуждавшиеся в ремонте. Кроме того, в Модене находилась гоночная трасса, располагавшаяся на территории бывшего военного аэродрома, построенного еще во времена правления Муссолини. В мае 1950 года трасса была официально передана ее владельцами в распоряжение местных автопроизводителей, нуждавшихся в испытательном полигоне. В основном здесь испытывались машины фирм Ferrari, Maserati и Stanguellini. Испытательные заезды стали бесплатным развлечением для местных обывателей; одновременно они свидетельствовали о том, что в этих краях создана пусть небольшая, но процветающая отрасль автоиндустрии. Феррари частенько приходил на испытательную трассу, чтобы посмотреть, как его инженеры и механики колдуют над машинами, носившими его имя. Обыкновенно его сопровождали приятели и клиенты; нередко его видели в компании дона Серджио Монтовани — местного приходского священника, помешанного на машинах и гонках. В начале каждого сезона на трассе проходил торжественный молебен, который проводил архиепископ Бокколери; в конце службы он благословлял выстроившихся на поле гонщиков, механиков и инженеров моденских гоночных «конюшен» и желал им удачи. Владельцы называли этот автодром из-за его прямоугольной формы «маленьким европейским Индианаполисом». Нельзя сказать, чтобы эта трасса изобиловала крутыми поворотами, шиканами или так называемыми «трудными» местами, но поставленным перед ней задачам в общем отвечала. Были и специалисты по прохождению этой трассы — к примеру, тест-пилот Феррари Мартино Севери, носивший зимой и летом черный кожаный шлем и такие же штаны и куртку, не раз обставлял здесь лучших гонщиков «Скудерии», что вызывало у них немалое раздражение и даже ставило в тупик, поскольку на других трассах Севери как гонщик никак себя не зарекомендовал. Впрочем, основная часть предприятия Феррари находилась все-таки в Маранелло, и главный инженер фирмы Лампреди готовил новые машины Формулы Гран При к гонкам именно в этих местах.

Новый, 1950 год начался со святейшего благословения. После того как машины Формулы-2, изготовленные на фабрике в Маранелло, одержали в Аргентине три победы подряд на гонках серии «Temporada», Феррари и его сотрудники получили приглашение на прием в Ватикане от папы римского Пия XII. Феррари, как и все прочие, отправился на прием вместе с супругой. Когда после приема и папского благословения гонщики и руководящий состав «Скудерии» с супругами строились за спиной у понтифика, готовясь позировать для официальной фотографии, жена Нино Фарины сделала шаг вперед, рухнула перед папой на колени и прижалась губами к его руке. Так фотограф их и запечатлел: папу и коленопреклоненную супругу Нино Фарины — на переднем плане, а всех остальных — на заднем.

К сожалению, новые машины Формулы-1 с моторами объемом 4,5 литра конструкции Лампреди были достроены и прошли испытания лишь к концу года, поэтому начинать сезон «Скудерии Феррари» приходилось с тем, что было — модифицированными машинами серии 125. Между тем им противостояли лучшие машины фирмы Alfa Romeo, которая после годичного