после намеренного посещения мультикультурной церкви я заметил несправедливость по отношению к людям, чей опыт отличался от моего. Я понял это, увидев, как моих близких друзей-геев выгнали из той же церкви. Я понял это после того, как своими глазами увидел раздробленную систему патронатного воспитания.

Я также получил этот опыт, работая в индустрии, которая ещё не столкнулась с Харви Вайнштейном. Я сидел в залах заседаний, где все в своём большинстве были похожи на меня. Получив девятнадцать повышений по службе за два с лишним десятилетия работы в индустрии развлечений, мне не приходилось отвечать на самый тяжёлый вопрос: были ли в моём окружении более квалифицированные женщины, люди с другим цветом кожи, люди с другим прошлым, которых могли не заметить, пока я продвигался вперёд? Почему за моими столами не сидел более разнообразный состав совета директоров? Мне предстояло многое узнать. И я до сих пор узнаю.

В то время, работая в компании Disney в качестве руководителя отдела продаж, я с удовольствием осваивал возможности исполнительного консультанта ресурсной группы чернокожих сотрудников, инициативы Women@Disney и роли «главного союзника» в нашей Прайд группе. Однако этот опыт был лишь верхушкой айсберга в понимании систем и структур, которые проявились в течение четырёх лет после того, как я сделал татуировку. Сейчас я вижу, что в некотором смысле я выполнял более неудобную, грязную работу по противостоянию системам и структурам, активно противостоя угнетающему течению.

За последние несколько лет мы стали свидетелями протестов и активизма против расизма через движение Black Lives Matter, появления движений #MeToo и Time's Up, борющихся с сексизмом и неравенством в отношении женщин, значимости решений Верховного суда по защите гражданских свобод геев и трансгендеров, ужасов разлучения семей на южных границах, а также свидетельств невероятно высокого уровня смертности от COVID в районах с высоким уровнем бедности. Все эти события выявили системную несправедливость, существовавшую на протяжении большей части истории нашей страны. Все они дают возможность каждому из нас осознать, где мы сейчас находимся.

Как человек, родившийся в США, я живу в стране, которая традиционно даёт преимущества определённым членам общества: белым, натуралам, мужчинам, богатым, родившимся в этой стране. Я, как оказалось, подхожу под каждый из этих критериев. Отсюда следует вывод, что у меня есть привилегии. То есть, я пользуюсь благами систем и социальных структур, пока мои цветные друзья, женщины, представители ЛГБТК, менее обеспеченные люди или иностранцы не имеют равных со мной условий. И мне всё это не нравится. Мне неприятно признавать существования неравенства. Однако реальность этой проблемы приводит к вопросу: что делать, когда вы узнали о существовании такой несправедливости?

Как бы я ни касался этой концепции в своей первой книге, события последних двух лет привлекли ещё больше внимания, принесли ещё больше мощных и душераздирающих историй. Умение слушать, учиться, создавать мост эмпатии в сообществе с людьми, которые прошли другой путь, может стать катализатором наших возможностей для их защиты. Так у нас появляется надежда на то, что коллективно нам будет проще бросить вызов системам, допускающим неравенство.

Я надеюсь, что вы найдёте в этих историях нечто вроде вызова. Вы, особенно те, кто пользуется привилегиями, должны осознать, где вы находитесь. В моём случае первым шагом послужило самообразование в попытке понять контекст и историю систем, которые обеспечивали контроль одной группы над другой и способствовали моей привилегии. Всем нам крайне важно взглянуть на реальность, на то, что существуют системные проблемы, позволяющие одним людям жить полноценной жизнью, но сдерживающие других. Признав свою привилегированность, мы должны спросить себя, что мы можем сделать, чтобы скорректировать наш курс. Что сделать, чтобы наша привилегия не мешала другим? В этом состоит наша человеческая обязанность.

Моя последняя книга повествовала о мужестве, необходимом для отплытия от тихой гавани. Но когда речь заходит о том, какие из них нам придётся покинуть, тем из нас, кто пользуется привилегиями, труднее всего говорить о системных гаванях, угнетающих людей на протяжении долгого времени. Но именно к ним нам и нужно обратиться. Рассмотрим:

1. Расизм. Те структуры в нашем обществе, которые долгое время поддерживали и поддерживают превосходство белой расы и дискриминацию цветного населения.

2. Сексизм. Доминирование и насилие мужчин над женщинами в патриархальном обществе.

3. Дискриминация ЛГБТК. Дискриминация тех людей в обществе, которые идентифицируют себя как геи или трансгендеры и ненависть к ним.

4. Ксенофобия. Страх, ненависть и дискриминация по отношению к иностранцам, родившимся в нашем обществе, часто оправдываемые под видом национализма.

5. Социально-экономическая несправедливость. Неравный доступ и неравные услуги для представителей одного социально-экономического класса по отношению к другому.

Задача состоит в том, чтобы создать мост эмпатии и поставить себя на место другого человека. Это попытка выйти из зоны комфорта, вступить в трудные разговоры, читать книги, общаться с людьми, которые вызывают у нас чувство вины, оспаривать, почему эти структуры существуют, и задавать вопросы о том, как их можно решить.

В целом наша страна борется, пытаясь отплыть от гавани.

И здесь стоит отметить: однажды увидев проблему, вы не сможете её забыть.

В своём подкасте я недавно взял интервью у доктора Эда Баррона, эксперта по многообразию и лидерству, специализирующегося на понимании расизма. В нашей беседе он упомянул переломный момент движения за гражданские права: второй переход через мост Эдмунда Петтуса в Сельме, штат Алабама, в день, который стал известен как Кровавое воскресенье. Как вспоминает доктор Баррон, организаторы движения знали, что им нужны «сознательные, смелые, белые участники» для осуществления необходимых перемен. История распорядилась так, что события 7 марта 1965 года в Сельме были показаны по телевидению, заставив белых людей, которые пользовались привилегиями жизни, нести ответственность за свои будущие действия. Увидев проблему, они уже не могли вычеркнуть её из памяти.

Доктор Баррон продолжил рассказ о социологе Беверли Дэниел Татум. Её заслуга состоит в том, что она описала всех нас как рождённых в обществе и помещённых на движущуюся дорожку расизма. Она не пытается утверждать, что расизм существует, потому что это само собой разумеется, но она говорит, что если вы не повернётесь и не начнёте целенаправленно идти против движения, то вы и дальше будете плыть по течению (системы, структуры и общественных устоев), которое поддерживает расизм. Нейтралитета в данном случае не существует.

Я возражу, что наблюдения, которые доктор Татум делает в отношении расизма, применимы ко всем формам превосходства (дискриминация по половому признаку, по признаку сексуальной ориентации, несправедливое обслуживание бедных или плохое обращение с иностранцами).

Идея об отсутствии нейтральной стороны является триггерной, особенно если вы относитесь к большинству. Я уверен,