— Кать, привет! Ты скажи, что помочь. Хочешь, завтра приду к тебе накрывать? — Ой, Свет, это было бы кстати. Расскажешь мне про всех? А то я никого не знаю, кроме сына Думченко. — Конечно! — обрадовалась Света, — Кать, это правда, что ты эту Шемякину приложила мордой об асфальт?

Катя аж сумки на землю опустила. Не знала, что ответить. — Шемякина — противная баба. Её тут никто не любит. И врач, говорят, она так себе. Хорошо ещё, что лор, а не уролог. — Это то почему хорошо? — Ну, Кать, как ты не понимаешь, она и так на всех мужиках виснет. Вот к командиру прилипла, как муха. Ой, прости. Так что? Правда? Ух, я бы её, если бы она к Ромке так, прям не знаю, как! — Света воинственно сжала кулаки. — Правда, — устало ответила Катя, которую только-только перестало трясти от случившегося, — Ещё раз сунется, очень пожалеет. — Ох, молодец! А то мне позвонила знакомая, она там в поликлинике работает. И рассказала, что, мол, Склодовская там Кристину размазала. — Я не Склодовская, Свет. Я Кузьмина. Но это не важно. — Конечно не важно! Ты вообще Ветрова. — Пока нет. — А когда? А тут свадьба будет? Кать? Можно мы придём? Ой… Только Ромке не говори. Я опять пристаю и набиваюсь, — затараторила Света. — Свет, спасибо тебе. — Мне? Ты мне? За что? — Мне сейчас очень нужно было, чтобы кто-то рядом оказался. И сказал, что я всё сделала правильно. — Ох, Кать, конечно, правильно. Ты чего? Кать? Не плачь! Садись! Покарауль Алёнку, она почти спит уже. Покачаешь? Я мигом. По мороженому?

Катя кивнула. Опустилась на скамейку. Взялась за ручку коляски. Заглянула. У Алёнки уже глаза слипались. Покачала. Через минуту девочка спала. А через три примчалась Света с двумя порциями мороженого. — Ты прям мамочка! — восхитилась Катей, — На, вологодское. Это самое вкусное. Не могу себе отказать. Хотя надо худеть. Но я пока кормлю. Летом сяду на диету. Или осенью. Когда они в арктический поход уйдут.

Света ещё что-то рассказывала. А Катя ела мороженое, слушая в пол уха, автоматически качая коляску.

Ей хватило двадцати минут на улице, порции мороженого и теплых слов жены капитан-лейтенанта. Сердце перестало выпрыгивать из груди.

Сообщение: "Буду на обед к 13.00" подстегнуло. Катя подхватила сумки. Шёпотом, чтобы не разбудить ребёнка, сказала Свете: "До завтра", поднялась домой. Позволила себе встать под душ на десять минут. Мысленно смывая с себя всю грязь, которая могла прилипнуть к душе.

Вадим в дверь всё же позвонил. В том, что домашней вкуснейшей едой пахло из его квартиры, даже не сомневался.

Катя встречала его свежая и спокойная. — Ну, привет, моя Валькирия! — Что? И тебе уже доложили? — Катя приложила ладони к пылающим щекам. — Доложили, — Вадим обнял Катю, — Ты все же удивительная. Моя смелая девочка. Я очень тобой горжусь. Только давай в следующий раз ты все же скажешь мне… — Не будет никакого следующего раза. Хватит. Никто больше не посмеет. — Ты права, — Вадим поцеловал её в макушку, — А что на обед?

Глава 84

84.

Вечером Вадим выскочил из штаба. Не получилось никак пораньше освободиться. Зато теперь целые две недели — его законные. И он намерен их использовать на всю катушку. По крайней мере сделать максимум, чтобы и жена стала тоже — законная.

Острое желание надеть на Катину руку обручальное кольцо и увидеть её паспорт со своей фамилией было совершенно новым и радостным ощущением. Било по рёбрам изнутри перестуком сердца. Давало пищу воображению.

Пока реальность рядом с Катей всегда оказывалась круче любой его самой сказочной мечты. Когда казалось, что счастливее и ярче уже некуда, появлялась Катя. И добавляла ещё огня в этот костёр.

Как же он за неё сегодня испугался! Слухи то что, они такая штука. Как волна. Накатит на берег, вынесет всё, что попадётся. И откатит. А вот то, что его невеста ринулась защищать его доброе имя, это было нечто!

То, как Вадиму пересказали пламенную речь Катерины, видимо ни в какое сравнение не шло с оригиналом. Теперь разнесут по городу её словечки про "гигантскую секвойю". А вот то, что Катя говорила "не смейте пачкать имя моего мужа", вызывало внутреннюю дрожь. По всем законам жанра, это Вадиму следовало её защищать, а не наоборот. Его нежная и смелая девочка пошла в атаку, как маленький торпедный катер на большой крейсер. И победила.

Ветров набрал Катин номер. — Катюш, я закончил. Купить что-то? — Нет, Вадюш, приходи. Мне твой совет нужен про завтра. И тогда список сделаем и сходим вместе. — Добро. Я быстро.

Такие простые слова сейчас звучали для Ветрова музыкой. Он наконец "нормальный". Идёт со службы домой. Его там ждут. И можно зайти в магазин по дороге. Вот, например, в цветочный. И купить любимой букет тюльпанов.

И заглянуть за шоколадным мороженым. Раз "мамонта" не нужно пока. Память тут же подкинула картинку, как Катя на их питерской кухне ест мороженое, облизывая ложку. Ветров резко прибавил ходу в сторону дома.

С улицы глянул на окно. Снова фонарики. Пусть даже полярный день. Смотрится очень уютно. И Катя ждёт. Машет ему рукой. Он помахал ей букетом. Увидел, как она просияла в ответ. По лестнице взлетел домой. В подъезде снова пахло едой. На этот раз выпечкой. Такими темпами соседи начнут слюной захлебываться. Позвонил в дверь. Почувствовал, что это начинает входить в привычку.

Мысли в голове танцевали не то польку, не то гопак. Ветров ощущал себя абсолютно счастливым. Аж оторопь брала. Такими яркими ощущения не были, наверное, с самого детства. Когда небо синее, деревья высокие, а конфета сладкая. Имя катализатора своих жизненных ощущений Вадим знал.

Катя.

Екатерина Александровна.

Почти Ветрова.

Глава 85

85.

Едва Катерина открыла дверь, Вадим уже подхватил её на руки. Перепачканную мукой и пахнущую ванилью.

Катя прижала к себе тюльпаны, спрятала лицо в букет. — Вадька, какие красивые! Спасибо! — Я ещё мороженое купил. Шоколадное. А что печешь? Ты знаешь, что у нашего подъезда скоро начнут собираться все холостые офицеры? — Печенье пеку. Называется "Раз-два-три". И ещё кое-что. Не подглядывай! Это на завтра. А при чем тут холостые офицеры? — У нас пахнет, как будто тут кондитерская фабрика. А лейтенанты, они с одной стороны, как дети — любят сладкое, а с другой как взрослые мужики — всегда хотят есть, как молодые овчарки. Ты их этими запахами приманишь. — Единственный