Удар за ударом, мы безупречно соответствовали друг другу, поскольку наш бой приобрел более серьезный оттенок. Ни один из нас не хотел проигрывать, мы оба были слишком упрямы, чтобы признать поражение другого. Слава богу, что у нас был Джордан, который смягчил нас обоих, иначе мы с Рафом не продержались бы и недели как настоящая пара.

— Осторожнее, — подразнила я Рафа, когда его кулак едва не задел мою щеку. Иногда наша укоренившаяся боевая подготовка брала верх, и он, вероятно, даже не знал, что собирается нанести удар кулаком, пока он не был в движении. — Если ты нарушишь правила Джорди, позже отшлепают тебя.

Злая улыбка скривила губы Рафа, и он издал смешок, когда переступил с ноги на ногу, подняв руки вверх в зеркальном отражении меня. Ни один из нас не носил перчаток или даже скотча. Никто из нас также не использовал оружие, потому что, как бы сильно я ни хотела метафорически убить Рафа, я не хотела убивать его буквально. Он был слишком хорош в постели, поэтому я хотела, чтобы он был рядом.

О да, и я была немного влюблена в его приводящую в бешенство задницу.

Прекрасно. Сильно влюблена.

Ублюдок.

— Ты говоришь так, будто порка — это худшее, что может с тобой случиться, Насилие. Но мы оба знаем, что я более изобретателен, чем это. — Его сапфирово-голубые глаза заискрились от предвкушения, и у меня внутри все перевернулось. Может быть, я все-таки хотела проиграть.

Он воспринял мое мгновение колебания как слабость, но я слишком много раз играла в эту игру, чтобы позволить этому случиться. Быть недооцененной из-за того, что я была цыпочкой, было восхитительно идеально.

Быть недооцененной, потому что мой оппонент думал, что моя вагина была мозгом операции… Даже чертовски лучше.

Его удар с разворота был рассчитан на то, чтобы отправить меня в полет и, без сомнения, немедленно закончить бой. Опускаюсь на колени, когда его мощная нога замахнулась на меня, что дало мне идеальный угол для мощного удара кулаками, один за другим, в его ребра, когда он нависал надо мной.

Как только я начала действовать, у мальчика не было выбора, кроме как продолжать, и он подумал, что я слишком отвлечена, чтобы реагировать.

— Видишь, — сказала я, когда Раф перекатился и через секунду снова был на ногах. — Моя скорость не имеет себе равных. Наряду с моими рефлексами. Это было быстро учиться или умереть…

Его рука опустилась к ребрам, и он выглядел впечатленным.

— Прошло десять лет с тех пор, как кто-то наносил мне подобный удар, — сказал он, и было ясно, что огонь в его глазах теперь не имел ничего общего с гневом, а имел отношение к нам и этому пламени влечения, которое вспыхнуло задолго до того, как кто-либо из нас захотел это признать.

— Мы равны, — отметила я, и на этот раз он не стал спорить.

— Мы равные партнеры, — ответил он, делая шаг ближе, не выказывая ни капли дискомфорта, хотя его ребра, должно быть, болели. — Когда ты исчезаешь на своих дурацких самоубийственных миссиях, ты рискуешь всеми нами.

Чувство вины заставило меня опуститься на пятки.

— Я знаю. Мне жаль. Это просто… В моей жизни, когда нужно разобраться с плохим дерьмом, я должна вмешиваться и делать это немедленно. Иначе я буду вечно тянуть время. Алекс был той дерьмовой работенкой, с которой нужно было разобраться, и каждый раз, когда я приближаюсь к нему с кем-нибудь из вас, это просто заканчивается тем, что вы все начинаете скулить друг на друга. Больше ничего не происходит.

Так что я просто делала это, как могла.

— Она так устроена, Раф, — сказал Джордан с того места, где он оставался в стороне. — Точно так же, как и ты.

Раф сделал еще один шаг ко мне, ни один из нас не повернулся к Джордану, потому что мы знали, что это будет концом этой битвы.

— Я не хочу менять тебя, — хрипло сказал Раф. — Но я действительно хочу, чтобы ты была в моей команде. Команды работают вместе.

Взрыв смеха, и в том же порыве я бросилась вперед, обхватив Рафа руками и ногами и повалила его на мат.

Он был готов ко мне, и когда я перекатилась, он использовал свое тело, чтобы расположить нас так, чтобы мы приземлились бок о бок. Он надеялся приземлиться на меня сверху, но я была слишком быстра для этого.

Бросившись поперек него за долю секунды до того, как он пошевелился, я обхватила его руками и ногами, удерживая на месте, и вывернула его правую руку под идеальным углом, чтобы сломать ее.

Он мог бы выкрутиться из этого; по его первой борьбе я поняла, что в моем нынешнем положении было слабое место. Кто-то с подготовкой Рафа тоже знал бы это. Но он этого не сделал; вместо этого он предпринял несколько неуверенных попыток пошевелиться, в то время как я чуть сильнее надавила на его руки и напрягла ноги.

Моей ошибкой было забыть о его другой руке. Она скользнула вниз по передней части моих штанов, пальцы скользнули в нижнее белье и прошлись по моей киске. Его пальцы были внутри меня прежде, чем я смогла сделать следующий вдох, и я могла бы закричать от того, как это было приятно.

— Отпусти меня, — сказал он, — и я заставлю тебя кончить.

Я покачала головой.

— Нет. Черт возьми, уступи, и тогда ты сможешь заставить меня выкрикивать твое чертово имя.

Его пальцы скользили внутрь и наружу, большой палец царапал мой клитор и посылал мурашки по всему телу, пока я не почувствовала головокружение. Черт возьми. Нет! Я не могла поддаться слабости своего тела здесь. Наказание Рафа — это одно, но его высокомерие не нуждалось в дополнительных очках. Я не могла позволить ему победить.

— Уступи! — Потребовала я, выдавив из своего голоса все придыхание, хотя пальцы на ногах у меня буквально скручивались. Я вывернула его руку еще немного, и это, должно быть, убивало его, но ублюдок все еще продолжал трахать меня пальцем, как будто все это было нормально.

Джордан переместился так, что оказался над нами обоими.

— Тебе придется сломать ему руку, — сказал он мне, и я с трудом сглотнула.

— Раф, пожалуйста, не заставляй меня делать это.

Его пальцы задвигались быстрее, и когда мое тело приподнялось, пытаясь