на меня смотрели. И тут до меня, кажется, доходит. Когда мы убежали из дома, нам было четырнадцать. Мы собирались вернуться к родителям, мы хотели новый дом — но мы были детьми. Нам не нужен был дальнейший план. А теперь мы почти взрослые. Но план есть план. Не может же она…

— Сили… Я не хочу возвращаться.

Я не вскрикиваю, не вздыхаю, не отшатываюсь Я даже не моргаю. Я цепенею. Мое сердце — камень, вырванный из груди, и мне нужна секунда, чтобы вспомнить, как произносить слова. В итоге я могу выжать только одно:

— Нет??

— Ну то есть… — Она морщится, как будто все еще ждет моей реакции. — …Я, конечно, вернусь. Я хочу увидеть Мами и Папу, я хочу, чтобы мы снова были семьей. Но… мне это нравится. — Она обводит рукой все вокруг. — Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Не хочу всю жизнь сидеть на одном месте.

Я понимаю каждое слово, которое она произносит, но общий смысл от меня ускользает. Я не представляю будущего без Исольды. И дома без нее.

— И-и… и… — заикаясь, я пытаюсь сформулировать вопрос. — И ч-что дальше?

Исольда смотрит в огонь. Кривые тени пляшут по ее профилю, очерчивая незнакомую улыбку.

— Мне нужны приключения, — говорит она. — Я смогу рисковать красиво. И воровать больше не придется. Я буду искать клады, убивать монстров, спасать людей. Олани рассказывала, о чем мечтала, когда ушла от родителей, еще до того как стала работать на Лейру Уайлдфол. И если у нас сейчас все получится, меня кто угодно наймет. И ты… ты можешь присоединиться ко мне.

Я откидываюсь назад и качаю головой. Все так пространно, слова Исольды звенят и звенят в воздухе, не становясь ни на йоту понятнее.

— Сол… — тихо окликаю я сестру. — Но наш план…

— Я не верю, что ты хочешь сидеть на месте до конца своих дней. Зачем? Стать повитухой, как Мами? С такими магическими способностями? — Она почти умоляет. Она знала, чем все обернется. — Просто подумай, Сили. И нам не придется расставаться.

Во мне вспыхивает гнев, но я так заледенела, что ничего не ощущаю.

— Ну уж нет, — выплевываю я. — Я не намерена… Что бы за чушь ни взбрела тебе в голову на этот раз, я не позволю меня в нее втянуть. И моя магия… — Я не могу сейчас говорить о магии. У меня дрожит подбородок, и я очень стараюсь не всхлипывать. — Если ты уйдешь, то уйдешь и от меня.

— Я не уйду, — смягчается она и тянется к моей руке.

Я резко отодвигаюсь.

— Но и не останешься?

В свете костра глаза сестры блестят темнотой чернильных капель. Если она хочет снова удрать из дома, снова и снова рисковать жизнью, оставить семью и сестру-близняшку — значит, возможно, я знаю ее не так хорошо, как мне казалось. Я думала, мы понимаем друг друга. Я думала, у нас одинаковые желания.

— Я не могу, — ласково говорит она. — Ты должна понять…

— Нет! — я взвизгиваю, как раненый зверь, рычу, чтобы она не приближалась. — Я не понимаю! И никогда не пойму!

Наконец она взрывается. Я вижу злость в ее напряженно стиснутых челюстях и сжатых кулаках.

— А ты что себе представляла, Сили? Что мы вернемся домой, и все будет так же, как в детстве? На веки вечные?

— Я…

— Тот факт, что ты не думаешь о будущем, не означает, что жизнь стоит на месте. И, вернув все на прежнее место, ты не будешь счастлива. Потому что ты и не была счастлива!

— Не надо мне рассказывать о моем счастье! — огрызаюсь я в порыве тихой ярости.

— Почему же? — горько усмехается Исольда. — Потому что тебе придется заглянуть правде в глаза? Сили, ты никогда не была счастлива, потому что никогда не могла быть собой. Ты всегда жила в ловушке. Ты думаешь, что если начнешь нормально понимать свою магию, то научишься успешно ее душить и притворяться тем, кем, по твоему мнению, все хотят тебя видеть?

Гнев и горе пылают в моей груди, в моей голове, в моем голосе, перебивая друг друга.

— Никто не хочет, чтобы я была собой.

Она театрально запрокидывает голову.

— Я хочу, чтобы ты была собой!

— Ты хочешь, чтобы я была такой, какой ты хочешь! — Я разворачиваюсь, чтобы уйти, хотя уходить мне некуда. — Дело в магии. Если бы у тебя была моя сила, я бы вообще была тебе не нужна!

Костер вспыхивает, когда я прохожу мимо, а потом гаснет, погружая нас в полную тьму. Я не останавливаюсь.

— Это смешно. — Исольда так просто от меня не отстанет. — Ты просто пытаешься сменить тему.

— А ты пытаешься меня бросить. — Я врезаюсь в низкую ветку, чертыхаюсь, но иду дальше. Руки дрожат. Остановиться не могу. Мне надо куда-нибудь деться. Но я помню знак, предупреждающий о фейри, потому боюсь уходить далеко и просто наматываю круги вокруг темного лагеря.

— Я следую за тобой по пятам, так что тебе не удрать!

Я оборачиваюсь на голос сестры.

— Заткнись! — ору я. — Заткнись, Сол. У тебя нет ответов на все вопросы. Мне не нужны твои оправдания. Я больше не намерена это обсуждать, ни сейчас, ни потом, и я никуда не удираю. Хочешь — уходи. И посмотрим, стану ли я тебя удерживать. Мне плевать.

Мне и правда плевать. Именно поэтому по моему лицу неудержимо текут слезы, пока я рычу на нее срывающимся голосом. Я уже почти сделала круг, и дым от потухшего костра щиплет мне нос.

— Сили.

Не обращаю внимания. Хватит, наговорилась. Что есть, то есть.

— Сили, стой!

Я не хочу ее слышать, но что-то меня все же останавливает.

— О, — говорит сзади меня какой-то знакомый, но непонятно