Шрифт:
Закладка:
В её размышления вмешались характерные звуки, долетевшие со стороны Самаэля. Дэва закатила глаза, шумно выдохнув.
…Но провести хотя бы день в приличной обстановке за прошедшую ночь стало невероятно актуальным.
Айвен уже приняла решение, когда мужчина произнёс:
– Мы собираемся задержаться в порту Хардгера на несколько дней. На материке опасно. Я в курсе, что эта ваша загадочная сила не держится долго, но недели мне и моей семье будет вполне достаточно. Они живут в городе, я собираюсь перевезти их на остров.
«Вот оно как…» – пронеслось в голове дэвы. Втайне она радовалась, что он избавил её от выбора.
– Отведённый срок они продержатся. Сколько вам надо?
– Четыре, – отозвался он.
– Сделаю шесть, – проговорила Айвен, смотря прямо перед собой, на сланцевое море за бортом с перекатывающимися мощными волнами. Перед такими просторами даже боги могут ощутить себя ничтожными, не говоря уже о даэве или обычном человеке.
Мужчина ушёл, не поблагодарив. За взаимовыгодную сделку не благодарят – благодарность возвышает одного и ставит на ступень ниже другого. По крайней мере, так считалось на Аркадиане. В каждой местности свои нравы.
Но из раза в раз, предполагая, что время лишило её совести, Айвен получала подтверждение обратного. Это чувство давало о себе знать, занимая мысли.
– Хотя без неё было бы проще, – протянула девушка себе под нос.
– Без моральных принципов вообще живётся куда спокойнее. – Самаэль неожиданно упал рядом на канаты.
«Ничего себе… Оно ещё может разговаривать», – наигранно удивилась Айвен в своих мыслях появлению дива. Ей казалось, весь остальной мир пропал для Самаэля, существовали только он, вино и его морская болезнь. Но оказалось, всё иначе – див оставался по-прежнему всеведущ. Удивительная черта.
– Мы уже недалеко, – вдруг сказал Самаэль. Был почти полдень, и чем дальше они плыли, тем больше становилось солнца и меньше облаков.
– Откуда ты знаешь? – Айвен не впервые переплывала с Аркадиана на материк, хотя северным путем ей довелось воспользоваться всего пару раз. В плавании время растягивалось. Она не умела ориентироваться по звёздам и узнавала о приближении к суше лишь по кружению чаек в небе.
– Посмотри… – Он резко замолчал, дэве показалось, что его вот-вот вновь стошнит. Но Самаэль взял себя в руки, лишь сильнее растекаясь по лежащим на палубе канатам и откидывая голову назад. – Посмотри на северо-восток. Он вон там. – Жестом див показал направление. – Лучше встать. Своим зрением ты должна увидеть.
Айвен посмотрела на него недоверчиво, склоняя голову то в одну сторону, то в другую. В конце концов, всё же собрав силы, встала на ноги. Стоило ей только освободить место, как на него перебрался див, видимо, решив, что оно гораздо удобнее, чем его собственное.
Дэва уже подумала, будто ради этого всё и затевалось, когда увидела то, о чём говорил ей Самаэль. Она посмотрела на палубу, моряков и таких же пассажиров, как они сами, – все они занимались своими делами, и их человеческим глазам было недоступно то, что видела Айвен. Зрение у даэвов было несколько острее, чем людское. Хотя обычно разница заметна лишь в тёмное время суток. Но сейчас дэва видела, а все они – нет.
Видела сияние на горизонте. Словно блик солнца на озёрной глади, вот только сияние было постоянным, свет преломлялся о твёрдую поверхность.
– Это… Зеркальный остров? – Айвен оглянулась на Самаэля. Тот поднимал и опускал ногу, выдавая слабый и глухой звук, но определённый ритм в его движениях присутствовал.
– Он самый. Великий… загадочный Зеркальный остров.
– Загадочный? – удивлённо переспросила Айвен.
Губы Самаэля растянулись в широкой кривой улыбке.
– А-а-а… Значит, больше не загадочный… Да, это он. Если мы его видим, значит, материк уже рядом. К вечеру будем на месте. Поэтому создай поскорее свои благословенные печати для того человека. Я жажду вина на ужин.
– Оно у тебя было на завтрак и обед! – Дэва уставилась на него в суеверном ужасе.
– Да? Вот видишь, зачем нарушать традицию? – ничуть не смутился Самаэль, переворачиваясь на бок и подкладывая сложенные ладони под щеку. Айвен только теперь поняла, почему он вспомнил о её существовании, а не ушёл вновь к своему «сокровищу». Она ошибалась, считая, что вина у дива достаточно. Нет, у него ничего не осталось. Запасы были пусты.
Но, на удивление, она совершенно растеряла всю свою злость. Див выглядел неважно, его даже хотелось пожалеть. Айвен никогда не видела, чтобы даэвы так болели. Если, конечно, дело не касалось яда порождений тьмы или скардов, злоупотребивших своими способностями.
– Расскажи мне больше о правителе Северных земель, – вдруг попросил он как бы невзначай.
– Ты о короле? – Айвен не поняла его сразу.
– Нет-нет, зачем мне какой-то король, – продолжая тяжело дышать, бросил Самаэль. – Я о главе Северного ордена, Лацио Моргане.
Дэве потребовалось несколько секунд, чтобы осознать то, что она услышала.
– Люции Моране! – широко распахнув глаза, поправила Айвен. Это имя, которое даже на Аркадиане знал каждый.
«Но видимо, – Айвен посмотрела на прикрывшего глаза Самаэля, – и из правила находятся исключения».
– Будь добр, правильно произноси его имя.
Самаэль проигнорировал её слова и, приоткрыв один глаз с блестящей жидким золотом радужкой, выжидательно на неё посмотрел.
– Мне нечего рассказать, – чуть подумав, отозвалась Айвен, доставая из сумки воду.
Бровь Самаэля изогнулась. А Айвен размышляла о том, какими именно были их с Люцием отношения. В юности ей было за что стыдиться перед ним. И причина имелась не одна. Последние два года обучения в Академии Снов оказались для неё особенно сложными. Она решила бороться с давлением матери, но, живя всегда под волей чужих желаний, Айвен вдруг осознала, что совершенно не понимала, чего желает сама. Постепенно она стала тонуть в собственной потерянности.
Минуло много лет, и она совершенно не стыдилась своих поступков. Это случилось так давно, что и эмоций не вызывало. Все они были ещё несмышлёными детьми и делали глупости. Возможно, кроме Сары. Она даже подростком мыслила слишком взросло.
Так или иначе, всем, что связывало Айвен с Люцием, всегда была Сара.
Даже после её смерти…
«Сна», – мысленно поправила себя дэва. За многие годы не одна Айвен решила, что Сорель уже давно мертва. Даже те, кто знал о сохранности её тела, считали так. Все, кроме Люция Морана, что цеплялся за призрак надежды.
Но даже после того как Сара погрузилась в сон, все их разговоры во время встреч были лишь о ней.
«Сара бы сейчас сказала… Она бы была рада… Она бы никогда не простила… Её не хватает…
