Шрифт:
Закладка:
Алексей Антонович оценивающе глянул на него, понял, что Романов дожат. Он вытащил из кармана фон, соединился.
— Да, — коротко сказал он. — Прямо сейчас. Да, я понимаю, время не ждет. Американский посол ждет дальнейшего разъяснения нашей позиции уже сегодня после 16.00 по московскому времени.
Он убрал фон.
— Нас с вами ждет президент.
Романов удивился спешке.
— Вы же знаток дипломатии, — укоризненно сказал Ларионов, — должны понимать, что сейчас каждая секунда на счету. Слышали, что я говорил?
— Да, но я хотя бы костюм приодел какой. А то так…
Романов был в том выходном костюме, который обычно носят гостиничном номере, когда не собираются никуда выходить, окромя ресторана и в соседний номер к знакомой. Он же не виноват, что его в таком виде вынесли спецслужбы из квартиры Маши и так выслали в Россию. И все это было мято — перемято и испачкано.
— Ничего, — заторопил его Ларионов. Чувствовалось, что он уже примеряет на себя мундир отставника. И ему не терпится сбросить с себя тягомотину министерского поста и хотя бы нормально выспаться. — Визит неофициальный. Да и не будет Мануйлов обращать внимание на такие пустяки. Война на носу, а вы фрак забыл заказать у Версачи. Стыдно, право слово. Будто он не знает оттуда вы и что с вами было. Мне ФСБ не все докладывает, а ему сами понимаете. Как выдумаете, ФСБ не знало о случившемся с вами?
Под давлением Ларионова еще не пришедший в себя Романов отправился за ним. В самом деле, пора уже завершать эту канитель и стать из кандидатов министром. Он, правда, не очень был знаком с обязанностями современного министра, но надеялся, что они сильно не изменились по сравнению с XIX — XX веками. А уж их-то он представлял буквально в мелочах.
Президент принял их сразу. Точнее сказать, они просто прошли через приемную, поздоровавшись с несколькими сотрудниками аппарата президента.
Мануйлов был в парадном кабинете, знакомом миллионам россиян уже не одно десятилетие по телевизионным новостям.
Он деловито пожал обоим руки и пригласил сесть.
— Как здоровье, Алексей Антонович, — начал он непривычно. — Давление не беспокоит?
Романов мог бы удивиться, если бы не знал об инсульте.
— Да ничего, знаете, — застеснялся Ларионов, — для здоровья ничего страшного.
— Да? — вполне натурально удивился Мануйлов, — а мне врачи говорят другое. Давление сто пятьдесят на сто тридцать. И это несмотря на то, что лекарства вы пьете горстями.
— Да мало ли что они говорят, — начал сердится Ларионов. Явно было, что разговор о здоровье его стесняет.
Но Мануйлов был не таким человеком, которого можно было смутить сердитым тоном.
— В общем так, Алексей Антонович. Наша с вами договоренность по поводу вашей дальнейшей работы остается в силе. Но перед этим я прописываю вам две недели курортного режима с интенсивным лечением. Нельзя иметь такое давление, особенно в вашем положении.
— Да ерунда все это! — возмутился Ларионов.
Но президент был непреклонен:
— Три недели. Мне вы нужны только живым.
— Я еще и не такое… — начал было Ларионов, но услышав про увеличенный срок остановился. Ехидно сказал:
— У вас удивительная манера уговаривать собеседника. Вам бы подошла роль тюремного надзирателя.
Мануйлов только ослепительно улыбнулся:
— Я не Новодевичье кладбище, мертвых не собираю.
— Ладно, — нехотя сказал Ларионов, — две недели мне хватит.
Мануйлов снова улыбнулся, но на это раз по-другому, как-то по-домашнему.
— Что ж, времени у нас нет, поэтому прямо здесь в кабинете и передадите дела.
Романов и Ларионов удивленно переглянулись. Ни тот, ни другой таких процедур не встречали. Сам Ларионов рассчитывал, что после отъезда из Кремля они отправятся в министерство и там он передаст наиболее важные бумаги и файлы, познакомит верхушку чиновников с новым министром.
— Мне нужен полноценный министр иностранных дел. Прямо сейчас. И не только мне, но и Западу. А если будете передавать бумаги и секретные коды, то это займет у вас несколько суток. В конце — концов, есть аппарат, есть заместители. Да и вы, Алексей Антонович, и после официальной отставки можете приезжать в министерство. Не выкинут же вас оттуда.
Кстати, Дмитрий Сергеевич, я вас попрошу на ближайшее время не совершать никаких резких изменений в министерстве. Вот станет обстановка лучше, а вы пообтешетесь на посту министра, возражать не буду.
Он задумался. Тяжелые морщины собрались на лбу.
— Я, надеюсь, Алексей Антонович вам объяснил, почему он уходит, и почему именно вас выдвигают на этот пост?
Романов молча кивнул.
— Россия, несмотря на текущие кратковременные военные действия и некоторые определенные успехи, воевать не может. Генералы у нас теперь держат хвост пистолетом. Всех раздолбали. Но в конце — концов, сейчас не средневековье и даже на ХХ век. Не буду говорить о положении в Европе и Штатах, но российская экономика не выдержит даже небольшую масштабную войну. И еще. Я вчера попросил смоделировать военные действия России и НАТО. Сегодня мне принесли итоги. Алексей Антонович, вы тоже не знаете, послушайте, это интересно.
Так вот. Если дело не дойдет до ядерного оружия, то в борьбе непосредственно с НАТО, то есть США плюс Европа, Россия выиграет! Лихо?
Мануйлов замолчал. Было видно, что победа почему-то его не радует. Он нехотя продолжил:
— Цена. Вот что меня совершенно не устраивает. Триста — четыреста тысяч человек погибнет только военных. Плюс гражданские. Итого прямые потери около двух миллионов, а косвенные в конечном итоге, как минимум, достигнут пяти — шести. Это минимум. Максимум — десять миллионов.
А еще кризис в экономике. Намертво включенная в мировое хозяйство, пострадавшая в ходе военных действий российская экономика потеряет несколько сотен миллиардов долларов. Это такой урон, который наша страна восстановит только лет через десять. Потери экономики, скорее всего, будут больше, чем в Великой Отечественной войне.
И отношения с Западом. Не важно, кто выиграет, но отношения будут испорчены на несколько десятков лет. А это наши ведущие экономические и политические партнеры.
Романов кивнул. Президент говорил короткими, емкими фразами и рисовал понятную картину возможного будущего. Несмотря на продолжающийся рост стран третьего мира, усиления
