Мы с тобой ненормальные и никогда ими не были. Думали одни такие, а видишь, как выходит. Что они с нами сделают? Разорвут на части! Так что сиди тише воды, ниже травы и не высовывайся, авось отстанут!». Бесцветный ему: «А я завтра уезжаю. Но тебя они все равно будут искать». Тот ему: «Пусть ищут. Долго искать будут». И все, и тишина.

— Вас они не заметили? — нахмурился Кирилл.

— Да нет вроде бы, — пожал плечами Гришин.

— Странно, — Марк посмотрел на Кирилла вопросительно мол что думаешь?

— Господин Гришин, мы на минуту, — бросил Кирилл орнитологу и поманил Марка в коридор.

— Чего? — спросил Марк шёпотом, как только они вышли из кабинета.

— Прыгай на каланчу. Это точно были они. Если Примаков собрался уезжать, то сто процентов сделает это на электричке. Сегодня суббота, толпа народа, так проще затеряться. Если он еще этого не сделал у нас есть шанс. Мы с Вороном поднимем людей, пусть проверят уже ушедшие в город составы.

— Понял, — кивнул Марк, оглянулся по сторонам и, убедившись, что в коридоре никого, прыгнул на пожарную каланчу.

Он подошел к окну и встал в тени. Сделал глоток газировки, с которой не расставался, и глянул на часы. До следующей электрички оставалось двадцать минут. Местное расписание он выучил давным-давно. Теперь надо ждать и изучать людей, снующих внизу.

Повезло, что все электрички в город приходили на первый путь, который с каланчи был хорошо виден от начала до конца. Так что Марку оставалась самая малость — не упустить Примакова, если он, конечно, еще не успел уехать.

Но на эту электричку Примаков не садился, о чем Марк доложил Кириллу. Пришлось ждать следующую трехчасовую. Когда она подошла к перрону и тяжелые двери распахнулись, в знойную жару хлынули толпы дачников, такая же толпа ждала, когда можно будет зайти, но их Марк уже просканировал.

Теперь, когда на перроне толкалось множество людей, стоило глядеть внимательнее. Так что Марк, не боясь быть замеченным, потянулся к сущности и мир перед его взором исказился. Так было надежнее.

Тонкие ручейки разноцветных эмоций в монохромном сером мире потянулись к нему, питая энергетический сгусток, что жил под сердцем. Это продолжалось минут двадцать. Наконец он увидел размытый силуэт, от которого не получал и тонкой даже серебристой нити.

Силуэт выскочил со стороны рощи, и запрыгнул в последние двери последнего вагона. Двери тут же захлопнулись за его спиной, и электричка тронулась в обратный путь.

Марк тут же прыгнул в сарай рядом с каланчой, вернул глазам нормальный вид и рванул к Эскалейду, который утром по привычке бросил на парковке возле станции.

Он завел машину, чуть не задохнувшись от горячего воздуха, которым был наполнен салон, открыл все окна и, выехав с парковки, утопил педаль в пол. Должен был успеть попасть на следующую остановку электрички раньше, чем она туда прибудет. Благо дорога здесь была прямая и шла параллельно путям.

Звонить никому не стал. Не мог отвлекаться от дороги, зато очень быстро обогнал состав и выехал на пустырь рядом большим селом. Бросил машину под раскидистыми ветёлками и бегом помчался на платформу, к которой только что подъехала электричка.

Он успел. Успел запрыгнуть в последний вагон до того, как двери захлопнулись. Марк встал в тамбуре и оперся ладонями о колени, тяжело дыша. Прав был Ворон — ему стоило бы начать бегать по утрам.

Наконец Марк выдохнул и вошел в вагон. Слегка потянулся к сущности и увидел его. Того, чьи эмоции не мог почувствовать. Примаков сидел в середине вагона к нему спиной. На голове у него была черная кепка, и он склонил голову так, будто читал книгу.

Марк осторожно подошел к сиденью и замер. Примаков не читал, он просто сидел, рассматривая свои загорелые руки, при этом поднял ворот рубашки, чтобы скрыть лицо. Марк быстро приземлился рядом и схватил того за предплечье.

Примаков дернулся было, испуганно глянув на Марка, но тут же успокоился и выпрямил спину.

— Прыгать не советую, — шепнул ему Марк. — Перенесешься вместе со мной.

— Я и не собирался, — вздохнул Примаков.

— Глупо было соваться на электричку, — усмехнулся Марк. — Вот если бы ты, Сергей Николаевич прыгнул куда-нибудь в город, мы бы тебя еще долго искали.

— Да не умею я, — как бы оправдываясь, проговорил Примаков.

— Но перед маньяком ты материализовался, — Марк, прищурив глаза, но тот отвел взгляд. — Не подскажешь его имя?

— А вы вообще уверены, что это он? — спросил Примаков. — Может это все случайности?

— Случайностей, Сергей Николаевич не бывает, — отрезал Марк.

— Какой смысл говорить, если вы меня все равно убьете или всех их на меня повесите?

— Э нет, доказать ты это или не ты будет просто — у нас есть кровушка настоящего убийцы. Сравним с твоей и узнаем виновен ты или нет. Ну во всяком случае по последнему эпизоду. Так что вставай и без фокусов. Найду второй раз, сверну шею без разбирательств.

Примаков только кивнул и поднялся вслед за Марком. Они вышли в тамбур и зашли в межвагонное пространство. Там Марк, убедившись, что люди их не видят, переключился на сущность, и через пару мгновений они оказались в допросной Седьмого отдела.

Примаков осмотрелся и остановил взгляд на том, что осталось от стола после дедовских методов Константинова, а потом вопросительно уставился на Марка.

— А-а-а. У нас ремонт идет, — выкрутился Марк и переместился вместе с задержанным в кабинет Константинова.

Начальник непонимающе уставился на Голицына и на незнакомца, которого тот крепко держал за плечо.

— Это еще что? — нахмурился Константинов.

— Это кто, — ответил Марк. — Это Примаков.

Марк усадил задержанного в кресло и сбросил Ивану с Кириллом одинаковые СМС. Уже через несколько мгновений друзья были в кабинете.

— Та-а-к, премию тебе, Голицын, так и быть выпишу, — оскалился начальник и повернулся к Примакову. — Ну-с, мы вас слушаем.

***

Примаков молчал. Молчал как партизан, упрямо отводя глаза. Его они не пугали, не напугал его даже Константинов, который обещал вырвать ноги, если тот не заговорит. Пока пытались добиться от Примакова имени убийцы, Марк успел прыгнуть в Еленовку и привести в Седьмой отдел Жанну, которая взяла у задержанного кровь на анализ.

Теперь Примаков сидел в допросной, прижимая руку к груди. Обломки старого стола уже