и отправился против сильного города франков — Печа. Этот город находился под властью /272б/ кесаря, которого они звали епратол[231], и был он неприступен, ибо с трех сторон [его] находилось ущелье, а [передняя часть] была огорожена двумя высокими и широкими стенами. Меж двух стен проходила улица, на обоих концах которой были подвешены двое ворот. Еще одни ворота находились на внутренней стене самого города, а другие ворота — на внешней стене. Эти четверо ворот, расположенные друг против друга, были не верейные, но подвесные и поднимались и спускались при помощи машины. Одной стороною, где находились ворота, город выходил на равнину и был доступен. С этой стороны с особенной яростью и упорством нападали мусульмане. Точно так же бились [здесь] и франки.

/273а/ Когда сражение ожесточилось, франки обманули их. Ибо, беря с собою на войну хоругвь, франки поднимали ее вверх, если одерживали победу, и опускали вниз, если победа была [на стороне] врага.

В этом сражении они прибегли к хитрости: заперев внутренние ворота, франки подняли ворота с обоих концов улицы, так же как подняли вверх и оставили открытыми наружные ворота. Вслед за тем [они] опустили хоругвь. Агаряне, увидев это, приняли это за правду, затрубили в ратные трубы /273б/ и с криками “алтек калаи”, что значит “взяли крепость”, вошли меж двух стен и заполнили улицу из края в край. Тогда латиняне опустили обои ворота улицы, и осталось там [внутри] более половины исмаильтян. Христиане же подняли хоругвь, затрубили в трубы и закричали “Виво! Виво!”, что значит “Радуйтесь! Радуйтесь!” Увидев поднятый крест, османы обратились в бегство, а франки пустились вслед за ними, преследуя и убивая их вплоть до города Буды, а тех, кто остались на улице, взяли в плен. /274а/ Одиннадцать пашей со всеми своими войсками перешли к войскам франков, стали христианами и постепенно забрали к себе и свои семьи[232].

Франки взяли город Буду и сделали мусульман [своими] данниками. Так же поступили они и с городом Белградом и пробыли там три года. Через три года они ограбили весь город и, оставив его пустым, вернулись к себе.

Рассказал нам это погонщик верблюдов, некий мусульманин из Евдокии, который бежал с поля сражения. Война продолжается и ныне, и Бог ведает, когда кончится[233].

/274б/ Глава LVI

О БЕДСТВИИ В СМИРНЕ

Во время нашего пребывания в городе Смирне, 7 мая 1131[234] (1682) года в пятом часу дня прилетела с востока саранча в великом множестве, подобно дождю, смешанному с градом. Как сказано у Соломона, “у саранчи нет царя, но выступает она стройно”[235]. И налетело ее столько, что, заслонив солнечные лучи, тенью покрыла она землю и стал день подобен ночи. Объял всех ужас, все ремесленники прекратили [работу] и заперли двери лавок и домов, а находившиеся в городе птицы не смогли сдвинуться со своих мест и перестали петь. И летала она с пяти часов дня до восьми часов /275а/ и падала в море, волны же морские выбросили ее на берег, и начали гнить ее трупы. От зловония горожане страдали[236], поэтому вырыли они в песке яму, сгребли ее туда и засыпали песком, [после чего] зловоние прекратилось. Спустя дня три[237] опять появилась саранча, но не [так много], как в первый раз, а мало и на полчаса.

Через три года начался в стране ликийцев страшный голод, особенно в городе Смирне, ибо франки отрезали морские пути, зерно перестало поступать в Константинополь. Началась дороговизна. Сообщили тогда царю, что зерно сухим путем отправляется в Смирну. И вот повелел он строго-настрого, чтобы никуда, кроме как в Стамбул, зерно не отправлялось. /275б/ Тогда начался в Смирне голод, [который] все усиливался. Поели [там] всех нечистых животных, а когда животных не стало, начали собирать лошадиный навоз, молоть [его] и печь хлеб. Собирали также и кости, дробили их топором, мололи и пекли [из них] хлеб. Пока он был теплым, его можно было есть, но, как только черствел, становился несъедобным, [тогда] его дробили и затем ели. Сушили также гнилые деревья и листья, мололи их и ели. Но не помогало им это, причиняя лишь еще больший вред тем, кто кушал. Многие христиане, чтобы прокормить себя, продавали по низкой цене своих сыновей и дочерей мусульманам. Многие бросали своих младенцев у дверей /276а/ мусульман и бежали, мусульмане же, подобрав [детей], обращали их в мусульманство.

Исчезли любовь и сочувствие между друзьями, пропали милосердие и подаяние и заботы о ближнем. Друзья и любящие стали друг другу чужими. Так страдали все. И продлился голод один год.

Спустя два года разразился грозный гнев Божий над Смирною, ибо призрил Господь гневным взором на свои творения, и произошло ужасное землетрясение, и обрушились все красивые строения, церкви и караван-сараи, попадали мечети и минареты, море бурлило, как котел, и многие суда столкнулись одно с другим и пошли ко дну, а кто находился на них, утонули.

/276б/ Многие остались под землею, и не смогли их достать, и дома их стали для них могилою, как сказано у пророка. И в тот же день вторично разразился гнев Божий над ними, ибо вспыхнуло пламя и сожгло спасшихся после землетрясения, вторично покарав [их]. Сбылись на них слова: “саранча поест у вас [все]… уцелевшее от града”[238].

Так произошло со Смирной, так как сперва прилетела саранча, затем был голод, следом произошло землетрясение, а потом пожар. Однако церкви, разрушенные землетрясением, были вновь красиво отстроены, ибо восточные купцы сообщили [об этом] царю османов. Они стали причиной, /277а/ что [восстановили церкви] не только армян, но и греков и франков и всех христиан, которые жили в Смирне.

Глава LVII

О БЕССТЫДСТВЕ ЕВРЕЕВ

В городе Фесалоники, который ныне зовется Салоники, живет много евреев. Говорят, что там они прячут молодых девушек к приходу их мессии. Обладая большими богатствами и неисчерпаемым имуществом, они возгордились и стали нищими, ибо замыслили себе на погибель[239] пустое. Собрались они в одном месте, призвали своего религиозного главу, коего зовут хакам, что значит первосвященник[240], и говорят: “Помажь нам на царство кого пожелаешь”. И избрал /277б/ он некоего человека по имени Солон, мужа мудрого, искусного и сведущего в их законах, а также красивого внешностью и высокого ростом. Помазали его и назвали Малеким Солон, что значит царь Соломон. Облекли его