— Я предлагаю эту мрочью слизь вычистить! И выжечь каленым железом! Как? Все просто, те кто носит знаки Артульта выявляются легко. Сейчас большинство соберется на площади. Ее оцепить, затем проверять каждого! Повторюсь, каждого, включая баб и детей, на наличие татуировок! И кто их носит — в казематы, в кандалы и на Кровавые острова. Семьям, если главы не причастны к деятельности родичей, виру в тысячу золотых в кассу Черноягодья, лишение права голоса на Большом совете. Если причастны… Всех под нож!

Если это не простые эмоции, то ни черта в уме и сообразительности Безжалостного не понимала ни его дочь, ни тем более тупоголовый племянник. И я едва не попал во власть стереотипов, приняв чье-то мнение за истину, дополнительно стараясь сам себя убедить в ней. И именно в ее копилку складывал все факты. Мог Улаф играть роль безбашенного, вспыльчивого отморозка? Почему нет? И вроде бы предложил решение — понятное, очевидное простое, какое соответствует образу. Но именно оно позволит усилиться безмерно именитым родам, окончательно втоптав остальных в грязь, опустив ниже плинтуса. Если среди представителей элит найдутся отступники, то ни Медведям, ни Волкам, ни Тиграм и другим не составит никаких трудностей выплатить с чистой совестью по тысяче, да по десять тысяч империалов, а вот у малых так не получится. Я вспомнил глаза не старика Рыси, готового отдать жизнь за проделки Тикса, а его невестки, которая даже сто золотых провожала со слезами на глазах. И чувства те не были наигранными. И вот противоположное — Кром. Потерял конечность и не чешется, приблизительно через земной месяц в Демморунге восстановят. А мой опекун Харм не смог за десятилетие выплатить долг старику Охриму, как и насобирать на полноценное восстановление ноги.

И кому достанутся дома, территория, за бесценок добро, нажитое почти за век? Именно вот этим хищникам, на лицах которых одинаковые хитро-кровожадные мысли. А неугодных им и независимых будут ждать в лучшем случае рудники.

Яростный рык со стороны подконтрольных глав возвестил, что я прав. Они тоже сложили два плюс два. Более того, Улафа поддержали и волчьи присные, как и сам Кром сурово кивнул бородатой башкой.

А Флэст, Железный Гроган, Стиргурд — это услышал имя главного Саблезуба и Сталли Лесной кот выражали явное неодобрение, как и Нирр из рода Шершней. Но они не являлись большинством. Остальные задумались, например, загадочный Морж, местный мистер Икс.

Что самое интересное, бороться с тайным сообществом поиском лишь татуировок — бредовая затея. Крупная рыба, если у нее есть мозги, вряд ли станет пятнать кожу подобным. Нечто тайное, магическое использовать — вполне. И, уверен, такая мысль посетила не только меня. А каждого.

И еще, главы независимых родов вынуждены будут поддержать решение большинства, впрочем, если совместно скажут против, то Волки и Медведи выступив единым фронтом, а они выступят, сюда следует отнести зависимых от них Кречетов, Тигров, Мамонтов и остальных… Продавят свое решение, как пить дать, продавят. Конечно, последнее слово будет за лэргом. Но и он, несмотря на свое могущество не всемогущ, только сможет как-то смягчить последствия в выгодном для себя ключе. Однако я не был уверен, что легко.

— Улаф, — одно слово сотника заставило замолчать аудиторию, — По традиции всегда сначала высказывается самый младший, а не самый старший и авторитетный человек, чтобы возможные умные мысли от юнцов не были задавлены, а были представлены и рассмотрены. Их устами часто говорят с нами боги. Поэтому, начнем с Сумеречных райсов, — не знаю, что прочитал в моем взгляде сотник, но он не преминул добавить, — Да, Глэрд, убивать ты научился. Но взрослый муж не только приложение к родовому оружию. Он владетель. Поэтому говори, Аристо, никого и ничего не бойся. И помни, мудрость твоих слов и дел тоже будет оцениваться наместником, великим герцогом и, конечно… мной. Именно я выступаю их глазами и ушами здесь в Черноягодье, — вот теперь все сложилось окончательно.

Совершеннолетним досрочно я могу и не стать, даже выполнив все требования по бумагам. И, понятно, что экзамен пройду, если щедро буду лить воду на мельницу лэрга. Неожиданно? Нет. Просто акценты окончательно расставлены. В принципе все шло даже лучше, чем планировал изначально. И эту возможность нужно использовать на двести процентов.

Моя главная проблема, помимо остальных, — монополисты. Как в случае с Тарином, сказал — не кормлю, и все. Лучше иметь дело с множеством разрозненных семейств, блюдущих свои интересы, конкурирующих между собой, чем с китами.

Как говорил дед? С Волками жить по волчьи выть? Вот и будем.

Адреналин щедро качнуло сердце в кровь. Появился азарт. Я до этого момента искал миг, чтобы втиснуться и просто поймать за язык Волка, теперь… Главное, пройти между жерновами и лезвиями. В том, что успеет лэрг прийти на помощь в случае обострения ситуации — сомневался. Вспыльчивость, импульсивность и готовность убивать у присутствующих не вызывала сомнений, как и то, что любой дед за этим столом, если не буду готов действовать мгновенно, на куски нашинкует. Мелко-мелко. Небольшой шанс давали парализующие гранаты, защитный артефакт, какой позволял пережить хотя бы один удар, и амулет на скрытность. Примерно составив будущую картину действий в случае предельного накала страстей, откашлялся, напустил нарочито серьезный вид. Требовалось многое, но начнем с малого. И попутно протестируем возможности местного детектора лжи. Понятно, что это не допрос, но в общих чертах.

— После пробуждения крови, я на многое стал смотреть иначе. Если раньше все происходящее мною воспринималось как данность, как незыблемый порядок вещей, то после — уже никак. И первая картина встречи в новом амплуа с Черноягодьем состоялась тогда, когда многие собрались возле Ворот, чтобы ринуться в погоню за гоблами. Отбить у них своих женщин.

— Эко тебя занесло… — перебил, ухмыльнувшись в бороду Кром, несмотря на лишение конечности тот вроде бы присутствия духа не потерял, сейчас был бодр, зол и насмешлив. Хотя чего ему горевать? Походит месяц однокрылым, а затем вновь целенький. Легко отделался. И отомстил, что самое важное, лица не потерял.

Опять перед глазами промелькнула злополучная книга, точнее, огромная куча драгоценностей.

Изыди алчность! Проехали.

Но в целом, действительно, на фоне событий за последние дни после зимней сонной одури, произошедшее неделю назад смотрелось преданьями старины глубокой. Пресекая гомон, я, помня о коллизиях детского горла не пытался перекрикивать болтунов, а лишь поднял вверх указательный палец, не убирая со столешницы локтя, призывая к молчанию. Сам не говорил больше ни слова. Жест возымел действие, но скорее то, что пока предмета для бурных дебатов не имелось.

— И мне бросилась в глаза одна деталь, маленькая такая деталь, — вновь заявил я, не задумываясь о возможном переводе на местный язык с русско-английского.

— У тебя и не может быть больших деталей! — это перебил с хохотком Кречет.

— Вот такая! — я, не обращая внимания на подначку, развел немного большой и указательный палец, сделал театральную паузу и продолжил мысль не без пафоса, — Из молодой поросли, готовой умирать за Народ, за его интересы, я насчитал всего шестнадцать! Лишь шестнадцать парней, выказавших желание прийти родичам на помощь в трудную минуту! У большей части из них, не только не имелось жалкой клячи, но и кольчуги, я не говорю про хорошие мечи, амулеты, или другое дорогое оружие. Из сидящих за этим столом там присутствовали сыны Моржей, Саблезубов, Выдр, Лесных котов, Шершней, остальные принадлежат родам, чьи главы не могут участвовать в Малом совете. У некоторых из собравшихся здесь, нет сыновей такого возраста… Но вот у других… — упомянутые оппозиционеры к правящим партиям гордо расправили плечи, странно, что в их числе оказался Морж, но подумав, отмел все знания прошлого мальчишки полностью, и пока никто не стал возмущенно базлать, сообщил, — Для сравнения. Сдохшего, как мрок, Линса из-за какого на меня ополчились все Волки, я там не увидел. А только вчера я взял с него трофеев, если считать арбалет, на десять тысяч полновесных золотых, — вот здесь все, что называлось, выпали в осадок, каждый пытался осознать сумму. Учитывая, что и пятьсот были неподъемной для многих, то выводы делали, — Чем он занимался? Может радел за Народ? Нет, он пакостил ему, вносил в семьи разлад, где-то ходил к неверным женушкам, а где-то и портил благовоспитанных дочерей…