Ангелина толкает свою бабушку на пассажирское сиденье, но я пока не могу присоединиться к ним. Поблизости все еще могут оставаться мексиканцы из картеля, и я планирую устранить их до того, как они даже подумают о том, чтобы стать угрозой для моей девочки. Я не уверен, сколько людей Диего убил за последние двадцать минут. По приблизительным подсчетам, где-то между тридцатью и сорока.

Я не слишком ясно соображал и даже не помню, как прикончил половину из них. До смерти боялся, что кто-то может ранить Ангелину, если не буду достаточно быстр. Я действовал на адреналине, инстинктах и мышечной памяти, но абсолютно уверен, что расправился со всеми врагами. Мими позаботилась о нескольких. И думаю, что бабушка Ангелины убила, по крайней мере, троих. Жаль, что у меня не было возможности самому убить Диего, но то, что ему вырвали горло, наверняка стало крайне неприятным способом умереть. Меня этот результат очень радует.

Ангелина закрывает дверь за Гваделупе, но вместо того, чтобы сесть в машину, поворачивается ко мне лицом и смотрит на меня, прикрыв рот рукой. Ее шикарное платье порвано в нескольких местах, и большая его часть забрызгана кровью, но я, наверное, выгляжу хуже. Нужно было разрешить Гваделупе рассказать ей о моем плане и держать Ангелину внутри. Возможно, теперь она боится меня еще больше. Я быстро прячу руку за спину, в которой все еще держу нож, которым убил последнего мужчину. Не решаюсь подойти к ней, потому что не думаю, что смогу выдержать, если она отпрянет от меня. Единственное, чего я не смогу вынести, — это страха Ангелины передо мной. Когда она опускает руку, вижу, что она плачет, и у меня сердце кровью обливается.

Я отступаю назад.

Феликс может отвезти их в безопасное место и вернуться за мной позже. Я не буду заставлять ее терпеть мое присутствие или расстраивать ее больше, чем нужно. Может, мне стоит обойти и проверить, жив ли еще кто-нибудь из этих ублюдков, и исправить этот казус? Да, я так и сделаю. Я отвожу взгляд от Ангелины и направляюсь к ближайшему телу, когда слышу, как она зовет меня по имени. Оборачиваюсь, и мои глаза распахиваются, когда она босиком бежит ко мне, сжимая в руках юбку своего испорченного платья.

— Сергей! — снова зовет она, перепрыгивает через мертвого солдата и попадает в мои объятия. — Ты пришел за мной.

— Конечно, я пришел за тобой, — говорю я и целую ее так, будто от этого зависит моя жизнь. — Я всегда буду приходить за тобой, детка.

Ангелина сжимает руки на моей шее, а ногами обхватывает мою талию.

— Ты должен мне дом.

— Да, извини за это. Я немного увлекся.

— Немного? — Она фыркает и зарывается лицом в мою шею. — Я думала, что больше никогда тебя не увижу.

— Почему ты ничего не сказала? Я бы позаботился о Диего ради тебя, детка.

— Он сказал мне, что убьет тебя, если я не вернусь. — Она прижимает ладони к моим щекам и смотрит мне в глаза. — Я никогда не буду рисковать твоей жизнью. Не думаю, что когда-нибудь прощу себе, если с тобой что-то случится из-за меня.

— Ну, я уверен, что никто бы не стал скучать по мне и моему дерьму.

— Не смей так говорить! — Она сжимает мое лицо. — Никогда! Феликс будет скучать по тебе. Мими. Твой брат.

— Ой, да Роман, наверное, закатит вечеринку.

— Это неправда, и ты это знаешь. — Она приникает губами к моим, затем отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. — Я бы скучала по тебе.

Я застываю на месте.

— Почему?

— Потому что я люблю тебя, — шепчет она и снова целует меня.

Когда она отстраняется, я внимательно смотрю ей в лицо.

— Я думал, ты боишься меня. Ты так написала в прощальной записке.

— Я никогда не боялась тебя, Сергей. Я боялась только того, что ты можешь прийти за мной и в итоге погибнуть. Мне очень жаль, что причинила тебе боль, малыш.

— Так… ты возвращаешься? Со мной?

— Если ты ничего не имеешь против этого плана, то да.

Я смотрю в ее глаза и стискиваю в объятиях.

— Выходи за меня замуж, — выпаливаю я.

Ангелина моргает, смотрит вокруг нас, где разбросано по меньшей мере двадцать тел, а затем снова на меня.

— Ты и правда знаешь, как выбрать время и место, здоровяк.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Кажется, сердце у меня перестает биться, пока я не отрываю взгляда от ее губ в ожидании ответа.

— Конечно, выйду. — Она ухмыляется и целует меня.

Вдруг со стороны подъездной дорожки раздается громкий гудок, и Ангелина напрягается в моих объятиях. Стиснув зубы, я смотрю на машину, где Феликс продолжает давить на клаксон.

— Я убью его, — вырывается у меня. Старая кляча только что испортил мое предложение руки и сердца.

— Может, вы, влюбленные голубки, уже подойдете сюда, чтобы мы могли уехать? — кричит Феликс, высунув голову из окна.

— Ты покойник, Альберт! — говорю я, неся Ангелину к машине.

— Мы все будем покойниками, если не уедем сейчас же! Наверняка половина полиции и пожарных Мексики уже на пути сюда. Вместе с сейсмической командой, потому что ты решил перестроить гребаный континент своими взрывами!

— Просто заткнись на хрен и езжай.

Я открываю заднюю дверь и свистом подзываю Мими, чтобы она забралась внутрь, затем сажусь сзади, все еще держа Ангелину на руках. Как только Феликс заводит машину, я вжимаюсь лицом в ее волосы и вдыхаю ее запах.

— Я думал, что сойду с ума, когда ты ушла, — бормочу я рядом с ее ухом.

— Мне так жаль. Я обещаю, что искуплю свою вину, как только мы вернемся домой.

— Да, насчет этого… мы поживем в отеле неделю или две, — говорю я и слегка покусываю ее шею.

— В отеле?

— В доме ремонт.

— Ох? Почему?

— Потому что Сергей разбил все, что не было прикреплено к стене, когда ты ушла, вот почему, — бросает Феликс через плечо.

— Может, ты уже заткнешься? — огрызаюсь я. — Она может передумать и убежать, если ты продолжишь болтать о том, какой я псих.

Ангелина проводит рукой по моей щеке и поворачивает мою голову к себе.

— Что я тебе сказала? Хватит говорить такие глупости. Хорошо? — Она целует меня. — Детка, ты не псих.

Я прижимаю ее к себе и снова зарываюсь носом в ее волосы, и впервые за много лет чувствую, что со мной может быть все в порядке.