священник, очень быстро отвёл глаза в сторону, всем своим видом демонстрируя тот факт, что в данном вопросе помогать сидевшему перед ним молодому священнику никак не собирается. – Но разве он не приверженец Тьмы? Кто дал ему право решать, как нужно лечить болезни? Он не лекарь! Он не проходил проверки Единой Церкви… Я в этом уверен. Да, и как он мог бы её проходить, если ему всего тринадцать лет? Хотя, до этого времени он несколько лет в той же деревне… Но потом, буквально перед нападением волков из Дикого леса, почему-то ушел из неё… Но это же не суть важно?

– Так вы собирались сжечь на костре ребёнка тринадцати лет? – Резко понизив голос, наклонился вперёд отец Дионисий, и молодой священник буквально физически почувствовал то, как страх схватил его за горло ледяными пальцами. – Вы что, с ума сошли? Тринадцатилетний ребёнок… По вашим же словам… Живёт в Диком лесу… Один… Добывает лекарственные растения… При этом лечит людей… Я ничего не упустил? Вы узнали, был ли он крещён?

– Да в той деревне вроде бы все были крещённые? Кроме новорождённых, и детей до трёх лет. – Всё так же растерянно попытался оправдаться отец Макарий. – Но я не успел их крестить. Мне просто не дали этого сделать. Тем более, никто не пытался этого сделать. Меня банально прогнали из-за того, что какие-то там идиоты взяли и сожгли заготовленный костёр. А земляное масло, взятое из замка местного барона, оказалось просто похищено из кладовой… Да и дерево, которое они на костёр использовали, оказывается тоже было нужно для защиты этой проклятой деревни… В общем, они придумали всё, что только угодно, лишь бы не дать мне возможности выполнить свою миссию…

– Ваша миссия, отец Макарий, выполнять определённые службы, которые должен выполнять обычный священник, если бы там был приход. – Таким же шипящим голосом принялся говорить отец Дионисий, буквально вбивая не мигающим взглядом своих тёмно-серых глаз слова в голову молодого священника. – И не более того. Вы должны были проповедовать им Слово Веры. Вы должны были покрестить тех, кто не крещён. Утешить тех, кто безутешен… Отпеть тех, кто уже представился. Вы же, вместо этого, устроили террор. Попытались наказать ребёнка тринадцати лет. И, судя по вашим же словам, уже крещённого. По какой причине он ушёл из деревни, вы тоже не знаете. Откуда у него взялись эти знания к поиску и сбору лекарственных трав, вы также не знаете. Может быть его научил кто-то? Это вы знаете? Тоже не знаете… Вместо того, чтобы попытаться встретиться с ним, и попробовать расспросить его о его жизни… Узнать о некоторых его секретах, которые может быть и не были бы для Церкви чем-то опасным… Вы банально решили карать очищающим пламенем? А у вас есть на это разрешение? У меня-то оно есть. А у вас?

– Разве мы не имеем права карать тогда, когда это считаем нужным? – Тут же удивился отец Макарий, которому с самого детства вбивали в голову мысль о том, что священники всегда правы. А если они не правы, то смотри пункт первый. А тут вдруг такое новшество? Оказалось, что не все священники имеют право использовать очищающее пламя для Торжества Света Веры! Растерянно оглянувшись на стоявшего рядом отца Симеона, он вдруг увидел, что тот действительно как-то осуждающе покачивает головой, что явно подтверждает тот факт, что отец Дионисии действительно прав.

– Это имеют право делать только экзорцисты и инквизиторы. – Уже более спокойно проговорил отец Дионисий, медленно присев в кресло, которое ему услужливо тут же пододвинул отец Симеон. – Это не имеют права делать даже священники, которые служат в приходе. Вот отец Симеон не имеет права делать подобное. При первых же подозрениях о присутствии Тьмы в ком-то из прихожан он обязан сообщить нам. И мы решаем, что ждёт этого человека. Вы же взяли и объявили охоту на человека там, где наша вера итак уже достаточно сильно ослабела. Люди на границе с такими местами как Дикий лес плохо относятся к священникам, если они не выполняют своих обязанностей. А про вас уже слухи дошли даже сюда. Простолюдины рассказывают о том, что какой-то священник пришёл в деревню и начал требовать к себе особого отношения, ничего так и не сделав. А потом даже кого-то на костёр захотел отправить. Просто потому, что ему что-то не понравилось. А то, что на эту деревню до его прихода было нападение волков из Дикого леса, этот священник случайно не вспоминает? Что эти хищники вырезали почти половину населения, не говоря уже о всей живности, какая там только была, он тоже не вспоминает? Хотя бы о том факте, что в этой ситуации ему надо было бы проявить благочестие и терпимость… Его этому в семинарии тоже не учили? Целая деревня людей, я уже молчу про всё баронство, где это произошло, теперь потеряна для Единой Церкви именно из-за вас. Мало того, что вы взяли и настроили против Единой Церкви местных жителей. Так вы ещё и отвратили от неё не окрепшую детскую душу. Если этот ребёнок травник, да ещё и в таком возрасте уже может лечить людей, ему цены нет. Его надо было привести в лоно Матери – Церкви, и дать ему соответствующее образование. Из него мог получиться просто великолепный подвижник Света Веры. Как отбирают экзорцистов? Экзорцист должен уметь находить язык не только с людьми. Но и с животными. А он живёт на территории дикой природы. Один! Он потенциальный экзорцист. Он мог стать подвижником Света нашей Веры на территории Дикого леса. Он мог стать тем самым кинжалом, который наша Церковь могла бы вонзить в сердце этого сосредоточения Тьмы. Но теперь у него веры к священникам нет. И как же нам поступить… С вами, отец Макарий…

Растерянный молодой священник попытался подняться на ноги, и у него всё-таки это получилось, несмотря на всю боль в истерзанных ногах. Так как он внезапно понял, что сейчас ситуация сложилась таким образом, что именно он может потерять буквально всё. И все его мечты и надежды на прекрасное будущее, которое отец Макарий мог бы получить, уничтожив подобного врага Церкви, сейчас просто уплывала вдаль. Ведь этот экзорцист сейчас явно был в гневе? Честно говоря, сам отец Макарий плохо помнил о том, как проводили отбор среди молодых послушников, для обучения инквизиторов и экзорцистов? Однако он внезапно вспомнил, как детей просто заводили во дворы с животными. И те, кто мог спокойно пройти