Так, снимаем пока «Сцену на балконе». Хоть прочесть, о чем речь…» Ве-чер. Ро-ме-о под-ходит к дому Джульетты. Берет первое, что попадется под руку, какую-нибудь длинную хворостину, и легко постукивает по балкону. На балкон выходит кормилица, затем Джульетта, еще совсем девочка, 14 лет».

Балкон сколотили? Ромео, пошел под балкон!.. Стучит… Стоп-стоп-стоп! Не верю! Я не верю! Не верю, что он ее любит!.. Глаза пустые, нет в них чувства… Что значит: «А чем, по-вашему, я по балкону стучу»? Это первое, что попалось вам под руку? Ничего себе! По балкону… Вот что значит три месяца в тайге сниматься, где одни оленихи… ГМ… Ну и что? Нашел чем хвастаться… Бум-бум-бум! Бум-бум-бум! Как пьяный мужик домой пришел… Вам же сказано — легко, тихонько…

Еще раз. Стучите, стучите по балкону. Чем? Да хоть тем же самым… Что — «ой, мамочки!»? Что вы кричите? Я просил чувства, но не такие… Да хватит кри… Та-ак, кто балкон сколачивал? Почему гвозди не загнули? Ну, Ромео, хватит орать. Отдохните, мы пока с кормилицей порепетируем…

Кормилица, выходите на балкон! Не останавливайтесь, что вы встали? Грудь в дверях застряла? Ничего себе кормилица…

Слава богу, протиснулась… Потом, потом двери починим…Так, кормилица пошла, подходит к краю балкона, всматривается в темноту, наклоняется…

Стоп! Где ассистенты? Балкон нельзя повыше поднять? Ну она же ими по асфальту метет. Ну она все-таки кормилица, а не дворничиха… Выше нельзя? Что же делать? Стоп! Она же кормилица Джульетты! Выходит вместе с ней, та сосет грудь и поддерживает…

Все, мотор! Ромео… пошел под балкон! Стучит! Вот, молодец, чуть слышно — тук-тук, мягко, интеллигентно, как только это у вас… А, это вы шапку на него нахлобучили, гвоздей боитесь…

Кормилица с Джульеттой! Появляйтесь, появляйтесь на балконе… Это Джульетта? Ничего себе «совсем еще девочка»! Да у нее, наверное, внуки… в армии…

Кто она? Жена спонсора?… Так… Ну хорошо… А чем объяснить, что до сих пор грудь сосет? Задержкой в развитии? Девочка-даун?

Что, Джульетта, что вы мне кулак показываете? Ой, нет, не отпускайте руки! Ромео, Ромео! Отбегайте! Берегись! Ахтунг, воздух! Не успел… Ну кормилица! Боже мой, точно по шапке ему… Она, видимо, в голову целилась… Да тут бы и хоккейный шлем не спас… Это ж как копер для забивания свай… Хорошо, успели снять, как он стучит… Больше ему будет нечем… Ассистенты, отнесите Ромео…

Пока очухается, снимаем общую сцену! Всем раздеться! Ну, что вы стоите?

Вот посмотрите на этого, какой молодец! Шесть секунд — и на нем ничего. Вы у нас кто будете? Тибальд? Монтекки? Капулетти? А кто? Оператор?.. Ну это вы погорячились с раздеванием…

Так, ассистенты, включите все батареи в павильоне на жару! Так, вот мы все и разделись! А теперь быстро отключить, все на холод… Вот мы и задрожали, вот мы и сбились в кучу погреться…

Наташа, ну что вы партнера с себя спихиваете? Ха! Ей противно! А когда Анну Каренину играли, под поезд ложились — приятно было?. «Лучше под поездом…» Слушайте, партнер, когда ложитесь, делайте «у-у, чух-чух-чух»… Партнер, что вы стоите? Да, нет, ну поезд-поезд, но это уж чересчур: ну, кому это понравится — со всеми остановками… На самом интересном месте… Вы прямо садист какой-то…

Ну и куча, где кто, непонятно. Вот это кто у них в Вероне был в папахе и с усами? Какой Чапаев? Кто пустил артистов из соседних павильонов? Ишь, пристраиваются! Дедушка, с бородой, а вы кто? Сусанин? Ну, старик, сам пришел и поляков с собой привел… Убрать посторонних!

О, прямо клубок какой-то. Чьи это мохнатые ноги? Вы что, девушка, побрить не могли? Боялись замерзнуть? Чего молчите? Вы в «Ромео и Джульетту» пришли сниматься или позировать для картины «Мишки в лесу»? Где ассистенты? Побрейте ей ноги! Хотя бы одну, ту, что в кадре…

Не знают, где крем для бритья… Да вы что — когда покупать? Снимать надо! Брейте без крема, времени нет… Она молодец, терпит. Вон вся нога в кровище, а она молчит. Вообще женщины терпеливые. Вон мужик рядом, только смотрит — уже орет… А, это, кажется, его нога…

Все! Снято! Так, что там дальше? «Ромео с дружками входит в убогую гостиницу». Это мы сняли… «Его окружают только голые…» Это мы сня… «только голые… стены»..?

Значит, голые у нас только стены… Ну все, продюссер мне голову оторвет. Нет, лучше смерть… Кормилица, на балкон — вот я прямо под вами! Прощай, кино! Вызываю грудь на себя!..

«Сеня исчезает в полдень…»

Известный драматург Николай Ступаков заканчивал сценарий многосерийного приключенческого фильма «Сеня исчезает в полдень…».

Собственно, уложить сценарий можно было и в одну серию, но всякий раз, когда главный герой, работник уголовного розыска Семен, уже героически погибал, появлялась жена драматурга Анна Андреевна с очередной покупочкой, и Ступаков понимал, что оплатить ее покупку денег за сценарий никак не хватит. Он безропотно вставлял в машинку новый лист и писал: «Семен отлежался и снова ринулся в бой!..»

Но, похоже, сегодня Семена уже ничто не могло спасти: Анна Андреевна с утра куда-то ушла и драматург мечтал прикончить наконец надоевшего Семена до ее прихода… Вот главарь банды Федька Кривой с трех сантиметров выстрелил прямо в сердце Семену!..

— Милый! — Анна Андреевна вернулась в прекрасном расположении духа. — Как тебе эти английские сапоги?..

— Ой-ой, — застонал оживший Семен. — Какое счастье, что я был в бронежилете…

Он отлежался и ринулся в бой. Всю новую серию он честно отстреливался от банды Ваньки Глухого, и, только когда Анна Андреевна опять куда-то ушла, у него кончились патроны… Бандиты приближались…Ближе, еще ближе — Семен выхватил гранату и бросил себе под ноги! Бум!..

— Коля, — снова сказала Анна Андреевна, — а эта шубка к сапогам как тебе? Правда, мило?..

…Взрывной волной Семена отбросило к нашим. Он отлежался и снова ринулся в бой! Тридцать пять страниц нового сценария драматург вместе с Семеном за кем-то гонялся, в кого-то стрелял, рубил шашкой, приговаривая: «За сапоги! За шубку! За сапоги! За шубку!..» Они уже поймали Федьку Кривого и Ваньку Глухого, Леньку Безухого и Степку Безносого, Тольку Безногого и Кольку Безрукого… Кажется, уже не осталось больше органов и частей тела, которые он не отнял бы у бандитов, давая им клички! Казалось, еще секунда— и он назовет очередного из них