— Ого… — только и вымолвила она. — Нана спрашивала про тебя, мы с ней долго разговаривали. Очень хотела поближе с тобой познакомиться.

— Да? — Дима заметно оживился. — Я рад! А что ты ей про меня сказала?

— Правду, — пожала она плечами, заметила, что Дима погрустнел, и поспешила объяснить: — Не про фото и видео! Для той правды она слишком маленькая, да и не нужна она ей. Я просто сказала, что мы разъехались по разным городам, когда я забеременела. А потом не нашлись, и вот только недавно встретились снова. Правда же, по сути, да?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Дима кивнул, снова воспряв духом.

А Анаит продолжила:

— Дима, ты понимаешь, что это очень серьезно? Я бы тебя и близко к ней не подпустила, если бы вы так внезапно не познакомились. Но раз уж так случилось… Если ты войдешь в круг общения Наны, тебе уже нельзя будет потеряться. Или будь ее отцом или не лезь. Но ни о какой совместной опеке мы сейчас не говорим. Все, на что я согласна, — это общение под моим присмотром, и только.

Думала, он разозлится, начнет спорить, но вместо этого Дима закивал:

— Конечно, я все понимаю. Я серьезен! Готов пойти на твои условия.

Подобной адекватности она от него никак не ожидала. Почувствовала резкое облегчение. Получается, думала о Диме хуже, чем было на самом деле.

Они еще немного поболтали, Анаит угостила Диму булочками собственного приготовления. Булочки были непростые — покрытые сверху белковым кремом и украшенные мармеладками.

Дима расплылся в счастливой улыбке, когда Анаит сказала, что Нана помогала их украшать.

Когда она спровадила его домой, он все еще продолжал счастливо улыбаться.

Как мало нужно Диме для счастья… всего лишь булочки, которые украшала дочка. Но мало ли это?

Глава 47. (Не)везение

Клавдия Прудская в свои тридцать с лишним, а сколько лишних, она никому не скажет, очень хотела замуж.

Она считала себя дамой эффектной во всех смыслах.

Смотрелась в старенькое, заляпанное зубной пастой зеркало в ванной и восхищалась собой — своеобразная утренняя традиция.

Что за чудесные у нее волосы! Рыжие, пушистые. Ну и что, что толком не уложишь. Ах, какие прекрасные зеленые глаза! И кому какая разница, что ресниц почти нет. А фигура-то, фигура — шик! Ерунда, что талия по объему равна бедрам, зато грудь — полновесный четвертый размер.

— Я эффектная, эффектная, эффектная молодая женщина! — твердила она себе снова и снова.

Жаль, что эффектность эту замечали немногие.

Точнее, те, кто замечали, были Клаве неинтересны, а кто ее интересовал, тот страдал от выборочной слепоты, поскольку в упор ее не замечал.

Однако и на ее улице случился праздник, перевернулся грузовик с мороженым, прилетел тот самый волшебник на голубом вертолете.

Устроился к ним недавно новый водитель, Пашка. Клава, как один из основных менеджеров продуктовой базы, всегда была на виду и, естественно, новенького тут же приглядела. Тем более, что он ей подмигнул!

Павел был недурен собой, и лет ему всего чуть — сорок четыре. Как раз, если сложить ее тридцать и добавить лишние, получится… в общем, не важно.

Понравился он Клаве — веселый, с чувством юмора, трудолюбивый и совсем непьющий. Джекпот, хоть сейчас в загс. Да только не звал пока.

Имелась в бочке меда и ложка дегтя, и звали эту ложку Ленка. Мерзавке-разлучнице даже тридцати не стукнуло. И талия имелась, очень от бедер в меньшую сторону отличающаяся. Беда из всех бед — Пашка ей тоже понравился, начала присматриваться. Того и гляди, уведет мужика.

Оно Клаве надо? Оно Клаве не надо!

Однако был у нашей невесты в рукаве козырь. Жирный такой, своеобразная «небитка», как в картах называют комбинацию, которую невозможно победить.

Квартира у нее была!

Досталась по наследству от бабушки. Они с матерью проживали вместе, а бабушкины хоромы сдавали — хорошая прибавка к зарплате. Вот уже несколько лет ту квартиру снимала одна мать-одиночка с дочкой. Жила тихо, мужиков в гости не водила, исправно платила, никаких проблем с такой квартиранткой не было. Оно, конечно, жаль выселять, да и мама закатит скандал. Виданное ли дело — лишиться дохода. А все же выселить надо, если Клава хочет хоть когда-нибудь сходить в загс.

Причем действовать необходимо срочно, потому что Паше она пообещала показать квартиру уже этим вечером. Он мужчина иногородний, ему каждый день — копейка, зачем тратить деньги на чужую хату, когда у Клавы есть своя? Туда и позвала.

Так что выпроваживать жильцов придется без предупреждения. Только как это сделать, если жиличка с ребенком? С маленькой дочкой на улицу… Как-то не по-людски, не по-доброму.

А впрочем… Если хорошо подумать, у жилички хоть дочка есть, а у Клавы — только мечты. Ей тоже надо дочку, и только ради этого стоило действовать без всякой жалости. А ну как опоздает, и Ленка успеет захомутать Пашку, пока она миндальничает с квартиранткой?

Подумала и решила — сегодня же выселит.

Ну не вечно ж ей в девках сидеть, в самом-то деле.

Тварь она дрожащая или право имеет?

С этими мыслями Клава собралась сегодня с утра пораньше и до работы заскочила по известному адресу. Отбросив все сомнения, с силой надавила на звонок.

Хотела поступить по-честному, вернуть жиличке залоговые деньги за квартиру, даже сняла их с карточки. Все же квартирантка ничего не сломала, и это было прописано в договоре. Хотя договор у них старый, продлять не стали за ненадобностью, да и деньги, честно говоря, возвращать не хотелось. В их с Павликом новой жизни они пригодились бы.

«Надо вернуть, так будет по-человечески», — убеждала она себя.

— Да-да, — послышалось из-за двери.

Клава переминалась с ноги на ногу, соображая, как бы половчее начать разговор.

Жиличка открыла, вся такая нарядная, дальше некуда. Белая блузка, черная юбка-карандаш. Ох, сколько Клава ни покупала себе подобных юбок, никогда они на ней так здорово не сидели. А все потому, что не было у Клавы талии…

И тут она вконец разозлилась. Отчего этой жиличке так в жизни повезло? И дочь у нее, и талия, и физиономия без морщин, и даже ресницы в наличии… Только свистнет, и замуж ее наверняка возьмут, причем даже без квартиры. Еще и деньги ей возвращать? Ага, щас.

Сказала как отрезала:

— Анаит, извини, но до обеда вам нужно съехать!