Она ничего не сказала, пытаясь рассуждать сквозь свой страх, что это было реально и осязаемо, пытаясь сохранить голову в этом потустороннем месте. Когда они приблизились к дверям замка, Кэтрин обнаружила то, чего никак не ожидала. Арочные двери с замысловатой резьбой и витражи, изображающие… ангелов, великолепных в полете, были прекрасны. Издалека это место казалось зловещей и неприступной крепостью с толстыми стенами и высокими зубцами. Вблизи это было настоящее произведение искусства. Ей стало интересно, как это могло бы выглядеть при дневном свете. Взгляд вверх сказал ей, что дневной свет никогда не достигал этого места.

— Где мы? — прошептала она.

— Мой дом. Теперь твой дом.

Он был принцем демонов. Было только одно место, которое он мог бы по-настоящему назвать домом.

— Мы в Аду? — спросила она дрожащим голосом.

— Я понимаю, что этот термин может вселить в вас страх, как и в большинстве богобоязненных людей. Однако для меня это никогда не было таковым. Здесь ты будешь моей королевой, которой поклоняются и обожают.

— Кем? И кто будет это делать, другие демоны и звери подземного мира? — Она не смогла сдержать презрения в своем голосе.

Он крепче прижал ее к груди, привлекая ее взгляд к своему лицу, оно было настолько бледным, что даже в темноте это было видно.

— Мной, миледи.

Его ясные сине-зеленые глаза на идеально красивом лице были насмешкой над тем, кем он был. Кем она его считала. Ее пульс забился быстрее.

— Не называй меня так. Я не твоя леди.

Его взгляд упал на ее губы, задержался, затем снова поднялся вверх. Его рот изогнулся, как будто он хотел что-то сказать. Он этого не сделал, но пошел дальше. Дверь открылась, когда они подошли ближе.

Слуга, похожий на человека, но не совсем, закрыл за ними дверь и плотно запер ее, когда они вошли.

Неземной слуга был одет в ливрею дворецкого, но его лицо было бледно-серого цвета, кожа обвисла, глазницы ввалились, взгляд светился неестественным желтым. Если это существо когда-то и было человеком, то уже очень давно им не было.

— Бенджамин, моей леди требуется горячая ванна. Ты проследишь, чтобы Лори немедленно нарисовала ее в моей спальне?

Бенджамин поклонился, повернулся к стене и буквально вошел в нее, растворившись в сером камне. Кэтрин уставилась на то место, где демоническое существо с очень человеческим именем исчезло за сплошной стеной.

— Отпусти меня. — Кэтрин билась в его объятиях, пока он не опустил ее на землю. Она отступила на несколько шагов. — Я не собираюсь принимать ванну в твоей спальне. Ты с ума сошел? Ты думаешь, я отдамся тебе так просто?

Он засунул руки в карманы.

— Не волнуйся. Я дам тебе уединение, в котором ты нуждаешься. — Он шагнул ближе, его прекрасное греческое лицо было спокойным и безмятежным. — Но ты отдашь себя мне. Так просто.

— Никогда.

Он рассмеялся.

— Никогда — это очень долго. Хорошо, что у нас есть вечность, чтобы переждать это. Я терпеливый человек.

— Ты вообще не человек и уж тем более не мужчина.

Он напрягся, выражение его лица на мгновение стало жестче.

— Ты должна кое-что понять, милая Кэтрин.

Она вздернула подбородок выше, отказываясь отступать.

— Теперь ты в моих владениях. Спасения нет. Я только хочу заботиться о тебе. Любить тебя. Чем скорее ты примешь свою судьбу, тем скорее мы сможем наслаждаться обществом друг друга.

— Любить меня? — спросила она с презрением. — Откуда ты вообще можешь знать значение этого слова? Ты похитил меня против моей воли!

Он подошел ближе и поднял руку, проведя пальцем по ее щеке и вдоль подбородка, прежде чем отпустить руку.

— Да. Я забрал тебя у человека, который тебя не заслуживал. Чтобы дать тебе больше, чем он когда-либо мог.

— Он лучший человек, чем ты.

— Я полагаю, ты говоришь не о своем муже, по которому, как я вижу, ты не проливаешь слез.

— Я не любила своего мужа, но то, что вы сделали с ним, было… варварством.

— Даже после того, как он продал тебя тому, кто больше заплатил? Я бы сказал, что он заслужил варварский конец.

Она проглотила комок в горле, вспомнив панику, охватившую ее, когда она стояла в той комнате. Потом пришел Дамас. Но даже в этом случае он не был ее рыцарем в сияющих доспехах. Был только один мужчина, который занимал такое особое место в ее сердце. Только один мужчина, который когда-либо сделал бы это.

— Это Джордж, о котором я говорю. Ты ненавидишь его, потому что он лучше тебя. Во всех отношениях.

— Это он? Тогда почему он не смог защитить тебя? Почему ты сейчас стоишь здесь со мной, а не с ним? Если он лучше меня.

Слезы защипали ей глаза. Она была уверена, что Джордж спасет ее. Он этого не сделал. Слеза скатилась по ее щеке.

— Он придет за мной, — прошептала она.

Дамас печально улыбнулся.

— Вот тут ты ошибаешься, миледи. Он не придет за тобой. Он никогда не придет за тобой. Теперь ты моя, так что тебе лучше привыкнуть к этой мысли.

Его шаги эхом отдавались по белому мраморному полу, когда он направился к величественной лестнице, устланной ковром с сапфирово-золотыми переплетающимися узорами, уходящей спиралью вверх, в тень. Люстра из кованого железа, расположенная в центре фойе, излучала странный серебристо-белый свет свечей, создавая мечтательную ауру. Справа висела картина маслом размером со стену, выше нее и, возможно, тридцати футов в длину, изображавшая яркую сцену падения прекрасных ангелов с небес, кувыркающихся с небесных облаков в темную бездну. Один из ангелов отразил мужчину, принца демонов, стоящего у подножия лестницы и подзывающего ее ближе.

— Пойдем, Кэтрин. Сейчас нет другого выхода, кроме как сдаться. Или смерть.

Отказывать ему было бесполезно. Она знала это, хотя ее мятежное сердце отрицало правдивость его слов. Наконец она последовала за ним, зная, что должна сама найти выход… если таковой вообще существовал.

Глава 24

Кэтрин

Существо, которое он назвал Лори, было миниатюрной молодой женщиной, хотя и не настолько настоящей, одетой в ливрею горничной. Ее жесткие каштановые волосы были заколоты на макушке, а поверх беспорядка сидела белая шапочка. Бледно-серая, с бумажной кожей, с суровым мышиным лицом, она смотрела парой желтых глаз, похожих на те, что звались Бенджамином. Но Лори на самом деле смотрела на Кэтрин с жалостью, даже с пониманием, хотя она никогда ничего не говорила.

— Лори, — прошептала Кэтрин, вылезая