Шрифт:
Закладка:
В этой суматохе Виталия вызвал его родич — муж сестры, служащий земской управы города, и предложил вывезти архив и спрятать в надежном месте. Вручив Виталию крупную сумму денег, он передал ему ключи от шкафов и показал на пароконную подводу, приготовленную для отправки.
В опустевшем помещении управы, открыв тяжелый железный ящик, Виталий увидел металлическую коробку, в которой лежали канцелярские штампы и печати. Перебирая их, Виталий обнаружил печать Атбасарского Совдепа, должно быть, чудом сохранившуюся после его разгрома, и сунул ее в карман. Эвакуировать архив Тарчевский не собирался — он решил передать все бумаги новым властям, в целости и сохранности. И никто не мог изменить этого решения: отцы города покинули его, и на какое-то время в Атбасаре воцарилось полное безвластие.
Виталий с нетерпением ждал прихода Красной Армии. К тому времени он остался круглым сиротой. Мать умерла от тифа, и у Виталия на руках остались братишка и сестренка. Сам еще подросток, он с трудом добывал хлеб, нанимаясь к знакомым казакам на поденную работу.
Виталий с радостью услышал долгожданную весть о приближении красных. Рано утром по дороге, ведущей из села Покровского, промчались конные разведчики с алыми бантами на шапках, а вскоре показались первые сани-розвальни, на которых ехали командиры. Потом санная лавина с красноармейцами заполнила улицы города.
Волнуясь, пошел Виталий к зданию, где ранее, до белогвардейского переворота, располагался Совдеп. Издалека он увидел большую толпу конных и пеших красноармейцев, собравшихся к Совдепу горожан. Начинался митинг по случаю освобождения города от колчаковщины. Его открыл высокий человек в дубленом полушубке с темным обветренным лицом.
— Дяденька, — обратился Виталий к пожилому красноармейцу, — кто это выступает?
— Комиссар полка имени Стеньки Разина товарищ Веденеев, — гордо ответил боец и, улыбнувшись в усы, спросил:
— Дело у тебя к нему?
— Дело…
— Вот как! Коли не секрет, какое?
— Важное и срочное, с глупостью не пойду…
— Тогда жди. Как окончится митинг, проталкивайся к товарищу Веденееву.
— Он теперь тут главный начальник?
— Председатель ревкома. Иди за мной, следом, я тоже к нему, а то сквозь такую толпу не проберешься.
После окончания митинга Веденеев еще долго разговаривал с горожанами, а потом в окружении людей направился в здание, где разместился ревком. Усатый красноармеец сноровисто и быстро прокладывал дорогу в толпе, и следом за ним пробирался Виталий. Они поднялись на второй этаж и очутились в комнате, куда только что вошел Веденеев. Председатель ревкома подошел к массивному столу.
— Ты мне нужен, Топчин, — сказал усатому красноармейцу. — Тебя утвердили секретарем ревкома. Пока мы здесь будем властью, только вот нет у нас с тобой ни герба, ни печати…
И Веденеев громко рассмеялся. Добродушный смех председателя ревкома окончательно приободрил Виталия, и он выложил на стол связку ключей, печать.
— Вот этот большой ключ, — пояснил он, — от здания управы, эти поменьше — от ящика и шкафов, где хранятся бумаги. А это — печать Совдепа…
Веденеев взял печать, помазал ее чернилами, несколько раз дохнул и приложил к листку бумаги — получился внушительный отпечаток, явственно проступали слова «Совет рабочих, …ских… депутатов…». Комната была забита людьми, над клочком бумаги склонились головы красноармейцев.
— Смотри, слова-то нашенские!
— Печать и власть нашу обозначает!
Улыбаясь, Веденеев громко и торжественно сказал:
— Теперь, друзья, мы настоящая народная власть. Советская! У нас есть своя печать! Спасибо тебе, друг… — он крепко пожал руку Виталия. — Чем ты занимаешься?
Виталий начал рассказывать о своем трудном житье-бытье. Председатель ревкома слушал, задумавшись.
— Что ты умеешь делать, дружок?
— Вести делопроизводство.
— Это весьма нужно. Будем наводить порядок во всем, грамотные и аккуратные люди потребуются… А пока, давай к красногвардейцам в наш пятьсот двадцать третий имени Степана Разина полк! Примете к себе, товарищи?
— Парень с головой, его надобно в нашу роту вместо меня, — сказал Топчин. Комната словно качнулась от взрыва солдатского смеха.
Так Виталий стал военнослужащим. Одновременно его зачислили старшим делопроизводителем военной комендатуры города. Когда Виталий пришел домой, брат и сестренка его не узнали… В военном обмундировании он казался старше своих лет. На дощатом столе Виталий разложил солдатский паек. В избушке Тарчевских трое бесприютных ребятишек, осиротевших в лихую годину гражданской войны, снова почувствовали человеческую заботу и теплоту.
В то время еще одно важное событие совершилось в жизни Виталия: в числе молодых людей, из которых была создана первая атбасарская комсомольская организация, он вступил в комсомол.
Почти через полвека после описываемых событий атбасарские комсомольцы и пионеры, приступая к созданию летописи героических свершений комсомола родного города, в списках первых комсомольцев нашли имя Виталия Тарчевского. В дни подготовки к полувековому юбилею Великого Октября письмо атбасарских комсомольцев нашло Виталия Владиславовича Тарчевского на кафедре Уральского университета. Принесший его молодой человек, ассистент кафедры, без тени смущения сказал профессору:
— Спляшите — получите! — И показал конверт. Прочитав на конверте обратный адрес, профессор рассмеялся задорно, громко, как смеялся в далекие времена своей юности. Бережно вскрыл конверт, глубоко задумался.
— Письмо комсомольцев из Атбасара… Это был маленький степной городок на севере Казахстана, там пролетала моя юность…
Ассистент заметил, как профессор неловко вытащил из кармана носовой платок и, отвернувшись к стене, украдкой приложил его к глазам. Письмо он перечитал несколько раз. Задумывался, прикладывал кулак к седой голове, пытаясь восстановить в памяти то, что так необходимо было теперь сообщить атбасарским комсомольцам.
— Посоветуйте, дорогой коллега, о чем мне им писать? — как всегда, бодро и весело спросил профессор.
— С удовольствием. Ваших земляков-комсомольцев интересует, насколько я понимаю, ваше участие в делах атбасарской комсомолии в первые дни ее жизни. Ведь вы — один из первых комсомольцев города и только вам, Виталий Владиславович, ведомо, что вы можете сообщить им ценного и поучительного из своей комсомольской юности.
— Вы мне дали дельный совет, коллега, — иронически сказал профессор, — за что я вам весьма признателен.
— Думаю, — продолжал ассистент, не замечая иронии, — что вашим атбасарским комсомольцам небезынтересно будет узнать о новых научных открытиях и, если говорить конкретно, об успехах нашей кафедры. Ведь их земляк ныне известный профессор.
Этот разговор происходил весной 1967 года. Во время беседы у профессора Тарчевского возникла мысль не просто ответить на письмо земляков-комсомольцев, а помочь им воссоздать героическую биографию комсомолии города, и он энергично взялся за дело. В Москву, Алма-Ату,