- Дочь Надежды Юрьевны? - Я кивнул, подтверждая его вопрос. Ничего больше не сказав, он развернулся и отправился к посту дежурной медсестры. Девушку за эти часы я не раз спрашивал о состоянии Мишель, но она упорно отказывалась давать информацию, просила подождать врача. Вот и жду уже три часа.

-Извините, но помочь особо вам не смогу. – Вернулся через несколько минут мужчина в белом халате. – Семья Смеховых уехала, а все результаты анализов остались у Надежды Юрьевны. – Разведя руками, мужчина дал понять, что больше сделать ничего не может. Как я не подумал про запасной выход? Пожав руку врачу, поблагодарил его и направился к машине.

Попал домой я на рассвете. Возникало желание зайти в бар и напиться, но я этого не сделал. Долго колесил по городу, а после сидел на холме под старым дубом, мимо проносились машины, а я вспоминал каждый миг, проведенный с Мышулей вместе. Тишина. А вот, где-то недалеко запел сверчок, ветер колышет листву деревьев и обдувает прохладой лицо… Всю красоту и очарование ночи, мне мог заменить один взгляд любимых глаз. Как часто простое недопонимание портит нам жизнь.

глава 20

Мишель.

Жизнь после того вечера не остановилась, она продолжала свой размеренный бег. Мне же оставалось только смериться со всем и жить дальше. Теперь я знала, что смогу это сделать. Мои чувства не прошли, да это и невозможно. Их не стало меньше или больше, ведь я безгранично любила Эрика. А почему любила? Я до сих пор отдана полностью только ему: сердцем, душой, телом, мыслями. Нельзя так вверять себя человеку, но по-другому не получается. Мое сердце даже стучит в такт его дыханию. Перестанет Эрик дышать, и оно остановится. Бессмысленно выстраивать защиту от этих чувств. Бессмысленно пытаться его возненавидеть. Я отчетливо понимала, что, скорее всего, никогда не стану счастливой без него. Я смогу жить дальше, даже улыбаться, но моя душа навсегда осталась в теле мужчины. Тех осколков раздробленной души, что еще можно отыскать в себе, хватает только на безрадостное существование в этом мире.

Беда никогда не приходит одна? Наверное, это так, но частицу нашей любви, что зародилась во мне никак нельзя назвать бедой. Крошечный человечек — смысл моей жизни, тот, ради кого я восстану из пепла, тот, кому смогу подарить свою нежность и любовь. Любовь матери к своему ребенку.

Только вернувшись, домой той ночью, я узнала, что стану мамой. Мы сидели в комнате, папа держал меня за руку, мама выглядела очень встревоженной и никак не решалась начать разговор.

-Мишель, я не стала говорить об этом в больнице, но сейчас пришло время все обсудить. – Мы с папой насторожились. Он наверняка, как и я подумал о смертельном диагнозе. – Мишель - ты беременна. – Отец вскочил с кровати, переводил потерянный взгляд с меня на маму. Я, конечно, предполагала, что такое, возможно, но в тот момент услышать новость оказалась не готова. Шок. А следом полились слезы.

Вспомнились слова Эрика, что он не оставит меня, если так случиться. Но жить вместе ради ребенка? Глупо. Если я ему сама не нужна, ребенком привязывать не собираюсь, пусть живет, как ему нравится. Тогда я думала, что не безразлична ему, и признание в любви лишь вопрос времени. Без чувств, благородные порывы ни к чему. Я не расстроилась такому повороту событий, почему же тогда слезы продолжают капать на одеяло?

-Мишель, об аборте не может быть и речи. – Строго проговорила мама, сморщив лоб до образования морщин. Мой плач истолковала она совсем неверно. – Такой грех мы на душу брать не станем. Ребенок - это дар Божий, мы его родим и воспитаем, даже без отца, если, ты окончательно решила порвать с Эриком. – В мамином тихом голосе и грустном взгляде читалась надежда. Неужели она думает, что ребенок нас помирит?

-Конечно, окончательно, - пробасил папа. По дороге домой мне пришлось все им рассказать, и как всегда я увидела понимание и поддержку. – Ты думаешь, ребенок его исправит? – Озвучил мои опасения отец. – И он станет хорошим семьянином?

- Я думаю, - с нажимом произнесла мама, - он должен знать, что станет отцом. Нечестно это скрывать от него. Если они с Мишель не вместе - это не означает, что ребенок не должен знать своего отца. – Тут я с мамой не могла не согласиться. Пусть пройдет время, я успокоюсь и смогу с ним встретиться, но не сейчас.

-Мама, мне необходимо успокоиться. Когда я буду готова, скажу Эрику о ребенке. – Сейчас хотелось побыть одной, попробовать все обдумать, но видя, как расстроены родители, не смела их попросить меня оставить. По моей вине, они сегодня и так пережили не самые приятные минуты в жизни.

-Дочка, ты чего? Этот ребенок ни в чем не виноват, он плод твоей любви. Ты даже не представляешь, как полюбишь малыша, когда он родится. – Этим заявлением она заставила меня улыбнуться, я уже не плакала, но кожа на щеках пощипывала от соленых слез.

-Мама, я его уже люблю. Тебе не стоит переживать. Никогда я не откажусь от него, он самый желанный ребенок на свете, поверь мне. – Пусть я еще и совсем молода и не думала так рано становиться мамой, но своего малыша никогда не брошу, не предам. Даже если Эрику он будет не нужен, во что я не очень верила, для меня этот ребенок - все.

-Миша, а давай ты пока к Лизе съездишь? Отдохнешь, отвлечешься, успокоишься, а? Давай? – Папа всегда сильный и непреклонный, сейчас под грузом новостей совсем сник. Сокращенным именем последний раз отец называл меня, наверное, в детстве. Бедный, он еще пытается меня подбадривать. Ехать я никуда не хотела, но зная Эрика, даже не сомневалась, что он не оставит меня в покое. А видеть с ним я не готова, тем более общаться, поэтому и согласилась на отъезд.

Через два дня, мы с мамой летели в Питер, отпуск у нее еще не закончился. Я решила остаться у сестры до конца лета, а там будет видно, что делать дальше. Эрик, как я и предполагала, каждодневно предпринимал попытки встретиться и поговорить. Они даже поссорились во дворе с папой, на радость всем, соседям.

Муж Лизы Антон — человек добрый и отзывчивый.