Действительно не так страшно и одиноко.

- Ладно. Давай доедать и собираться. Мне сегодня на работу, а потом еще в клинику ехать.

Нимб морщится и все же проталкивает кусочек блинчика в рот.

- Придется ехать домой. Совсем не хочется.

- Лучше на учебу.

- Да уж. Вид для учебы у меня какой-то не очень...

Мы встречаемся взглядами и смеемся. У Нимб залегли мешки под глазами, волосы потрепаны, а одежда сильно измялась после ночи. Она хоть и улыбается, я вижу по ее лицу, что ей очень больно и тяжело. Жаль, что разговорами подобную боль унять невозможно.

- Знаешь, если вы с Рустамом смолги преодолеть такой барьер, как отчим-падчерица, думаю, у нас с Каримом получилось бы преодолеть и наш барьер тоже. Если бы... он любил меня.

- Не делай глупостей, - я перегибаюсь через стол и накрываю ее руку своей. - Только больнее себе сделаешь. У него невеста, которая скоро станет женой.

Она лишь качает головой и грустно усмехается.

- Я слишком люблю его, чтобы не попробовать.

Слова Нимб звучат как эхо слов Рустама, что он сказал мне однажды. И глядя на нее я вдруг понимаю, что сейчас, в этот самый миг, стала чуть больше понимать его чувства ко мне и их силу.

****************

Ахметов с утра злой как черт. Даже наброски будущих картин, которые я кладу перед ним на стол, не меняют его настроения. Он в принципе не особо приятный тип, хоть и справедливый, а сегодня буквально пребывает в состоянии на грани бешенства. Вся наша команда летает из одного угла галереи в другой, лишь бы не сталкиваться с ним. Могу предположить, что его настроение как-то связано с Нимб. Дело в том, что когда после завтрака водитель довез нас до ее дома, в машине мы еще немного поговорили о наших с Рустамом отношениях, после чего она вышла из авто и с отчаянным взглядом поплелась к особняку, и я точно видела у ворот Карима. Он смотрел на нее крайне недоброжелательно. Наверное что-то все же выяснил о причине, по которой она не приехала вчера ночевать. Но никаких точных доказательств у меня нет, да и в любом случае, это не мое дело. Лезть в отношения босса с его сводной сестрой я не собираюсь, несмотря на тайну, что она мне открыла.

Выслушав пару сотен недовольных замечаний Ахметова относительно набросков для выставки, я плетусь к себе в кабинет, где пытаюсь скорректировать все, что он отметил. При этом переступаю через себя, потому что как художнику, мне не нравится, когда кто-то оказывает давление на мою творческую работу. Но здесь ничего не поделать. Босс есть босс. Я замечаю, что внутри меня появляется какое-то спокойствие, уверенность, даже не знаю, как это все назвать. Еще пару недель назад, если бы я нарисовала что-то, да что угодно, и другой человек высказал недовольство, я бы расклеилась, рассыпалась, а сейчас, хоть и злюсь, но неуверенной и оскорбленной себя вовсе не чувствую.

До обеда успеваю закончить исправленные наброски, после чего еду в клинику на прием к врачу. Слава богу врач оказывается женщиной. Я и так нервничала из-за этих противозачаточных, а если бы меня осматривал мужчина, то вообще бы со стыда сгорела.

Врач выписывает мне рецепт и подробно объясняет, когда начинать пить таблетки и как. Я собираюсь купить все необходимое, как только покину больницу. В который раз поражаюсь тому, что такое происходит в моей жизни - я покупаю таблетки, чтобы не забеременеть от Рустама...

Остаток рабочего дня проходит в такой же нервной суете, как и его начало, потому что настроение Ахметова ни капли не улучшается. После двух очередных отказов, я все же наконец получаю утверждение своих набросков, что позволяет мне с облегчением выдохнуть.

- Как с цепи сорвался сегодня. Может у него с Мадиной какие-то проблемы возникли, - бурчит Ляйсан, в тысячный раз переделывая макет выставки, по которому будут размещаться картины. - Клянусь, если он еще раз меня отошлет, я брошу ему планшет в голову.

Мне откровенно смешно, потому что мы обе знаем, что не бросит. Но в качестве поддержки, я скрещиваю пальцы на руках и шепчу ободряющие слова. В конце концов, Ляйсан не допустила никаких кошмарных ошибок в работе, просто кое-кто не в духе...

Из любопытства и искреннего беспокойства я набираю Нимб, когда выхожу из галереи, чтобы поинтересоваться, как у нее дела, но девушка не отвечает. Наверное отсыпается или просто не хочет болтать.

Кидаю телефон в сумку и тут же оглядываю парковку в поисках машины Валерия. Но ее нет. Вместо нее замечаю внедорожник Рустама. Значит, он решил сам за мной приехать. И даже не позвонил. Это что-то вроде сюрприза?

Когда направляюсь к нему, ощущаю волнение, разливающееся по рукам и животу. Вчера у нас не было секса, и я успела по нему соскучиться. Потому что секс - это как наркотик. Или дело все-таки не в самом сексе, а в человеке, с которым ты им занимаешься?

- Привет, - здороваюсь с мужчиной, забравшись в салон.

- Привет, Ян.

- Не ожидала тебя увидеть. Думала, Валерий довезет.

- Захотел сам. Специально пораньше освободился.

Пристегнувшись, перевожу на него взгляд, и по привычке оглядываю с ног до головы. Сегодня на нем непривычная темно-синего цвета рубашка. Ему идет. Щетина уже сильно отросла, и если он не начнет бриться в скором времени, то она превратится в густую бороду.

Скольжу взглядом по груди, животу и зацепляюсь взглядом за рукоять пистолета, торчащего из-за пояса брюк. Непроизвольно вздрагиваю, глядя на оружие, сама не знаю, отчего больше - из-за тревоги или из-за того, что оружие ему очень идет, как я уже отмечала раньше.

- Ты... у тебя какие-то проблемы, Рустам? Это из-за отца? Или Зверга?

Рустам прослеживает мой взгляд, после чего качает головой.

- Все в порядке, Ян.

- В порядке? Когда все в порядке, ты не носишь с собой оружие.

- Давай не будем, малыш, - он раздраженно вздыхает, затем трогается с места.

Снова у него какие-то тайны, о которых мне знать не следует. Как он не может понять, что меня это очень напрягает? Если он хочет связать жизнь со мной, а насколько мне удалось понять, он хочет, то должен понимать - на меня его опасная деятельность тоже может оказать влияние. Хватает проблем с отцом и Звергом.

- Ты не