Все эти мысли пронеслись в моей голове. Пока я осторожно и скрытно наблюдал за приближавшимися врагами. Хм! А тут их побольше будет, чем нам говорили. Все четыре сотни наверное? Нас, конечно, сейчас меньше. Но зато мы прекрасно вооружены, в отличие от тех вон апачей. И еще у нас отличная позиция. И мы будем бить из засады. А это всегда больше значит в бою чем банальное численное преимущество. Это в чистом поле у нас было бы мало шансов на легкую победу. А тут? Вот сейчас мы это и увидим. Киваю трубачу, который сейчас находится рядом со мной. Тот правильно понял мой кивок и, приложив свой начищенный до блеска горн к губам, начал в него дуть. Над каньоном понеслись трубные звуки, дающие моим стрелкам сигнал к атаке. Пошла жара!

Вершины каньона в мгновение ока окутались клубами порохового дыма. Наша засада заработала, выкашивая вражеских всадников, двигавшихся по дну каньона плотными группами. На опешивших от неожиданности апачей обрушился тропический ливень из свинцовых пуль. А потом внизу в каньоне еще и начали раздаваться взрывы динамитных шашек. Это мои гвардейцы еще поддали жару к этой кровавой мясорубке. Что мы здесь устроили этим апачам. Поначалу наши противники пытались даже отстреливаться. Но против массированного применения магазинных и скорострельных винтовок и карабинов системы «Кольта-Сноу» индейцы, вооруженные только старыми однозарядными ружьями, заряжаемыми с дула, оказались бессильны.

Кроме того, не все индейцы там в каньоне были вооружены огнестрельным оружием. Хватало там и лучников. Которые тут были совершенно неэффективны. Индейские то луки не очень дальнобойные. Их стрелы летят обычно метров на восемьдесят всего. Это вам не английские длинные луки или степные композитные луки азиатских кочевников. Индейские луки – это оружие для средней и ближней дистанции стрельбы. А тут расстояния боя были побольше от ста двадцати до двух сотен метров. И на такой дистанции наши новейшие винтовки были весьма эффективны. Да, и стрелки из Китежленда также, пожалуй, были лучшими в нашей сборной армии. Поэтому и наибольший урон противнику наносили они, стреляя очень точно и быстро. И особо не подставляясь под редкие вражеские выстрелы.

В итоге – после десяти минут непрерывной стрельбы в каньоне образовались огромные завалы из трупов апачей и их лошадей. Но к моему сожалению, примерно сотня индейцев из этой свинцовой мясорубки все же умудрилась смыться. Инстинкт выживания у этих краснокожих бандитов все же сработал правильно. И они не стали изображать из себя тупых героев. И почти сразу же помчались прочь из этой смертельной ловушки. Правда, уйти то смогли не все. А всего лишь около сотни. Но я был недоволен. Зараза! Уж очень эти индейцы шустрые. Раньше то я с другими противниками сталкивался в бою. И они не были такими вот прыткими. Уж что-что, а удирать с поля боя апачи умеют просто мастерски.

Из-за этого нам пришлось, оставить в каньоне для сбора трофеев сотню бойцов. А с остальными ринуться в погоню за удирающими индейцами. Кстати, потом выяснилось, что мы там в той засаде побили не только апачей. Были там и воины из других индейских племен, проживавших на юго-востоке Калифорнии в горах. Вот почему врагов оказалось гораздо больше в этом сражении. Чем их было изначально. Когда апачи только вторглись в пределы нашего штата. Видимо, они с местными индейцами договорились и начали совместно грабить белых.

Впрочем, я этому даже не удивился. Ведь это только мы тут в Калифорнии были такими добрыми и дружелюбными с племенами индейцев, живущими рядом с Китежлендом. Поэтому у нас ними и не возникало никаких конфликтов или проблем. А вот другие белые колонисты здесь с индейцами не церемонились. И довольно мерзко и очень жестоко с ними обходились. Нагло захватывая их земли и убивая самих аборигенов. Из-за чего индейцы довольно часто нападали на своих белых обидчиков. И за те годы, что я жил в Калифорнии, мелкие столкновения между индейцами и белыми поселенцами тут были постоянным явлением. А в тех же горах Сан-Бернардино на юге Калифорнии недавно еще и отгремела небольшая война индейцев и белых поселенцев, живших там. И белые в ней победили, согнав с земли несколько племен аборигенов.

Поэтому у индейских племен, живших тут, были свои счеты к белым захватчикам их земель. Потому они и очень охотно поддержали этот бандитский рейд апачей. И дали им своих воинов. Которые большей частью в нашей засаде все и полегли. Мда! Нехорошо получилось. Впрочем, если выбирать между благополучием моих людей и какими-то индейцами. То я определенно точно выберу жителей Китежленда. А индейцы? Эти сами выбрали свою судьбу. И взяли в руки оружие. Из-за чего и пострадали. Поэтому меня совесть совсем не мучает. Я же прекрасно знаю, что индейцы эту войну за их земли проиграют. Не смогут они выстоять против государства с регулярной армией. Слишком уж они разобщены. Постоянно воюют друг с другом. Вместо того чтобы объединиться в общей борьбе против белых колонизаторов. Хотя дикари всегда проигрывают цивилизации.

Так было и еще будет. И я с этим ничего поделать не смогу. САСШ – это страна построенная на геноциде индейцев. Вся эта лживая американская демократия выросла на крови краснокожих аборигенов. Поэтому я совсем не собираюсь бороться с этим необратимым процессом. Я же не идиот. У меня более мелкая цель. Я защищаю здесь в Калифорнии интересы русских людей, живущих в Китежленде. Это моя миссия попаданца. Это мой путь, по которому я следую в светлое будущее.

Остатки индейской армии нам пришлось преследовать до самой границы Калифорнии с Аризоной. К счастью апачи ни о каком продолжении сопротивления даже и не думали. Уж слишком серьезную трепку мы им задали. Поэтому мы их так и не догнали. Они же сейчас двигались налегке, бросив все, что успели награбить до этого. И поэтому удирали от нас на очень большой скорости. Индейцы на своих выносливых полудиких мустангах могут передвигаться по любой местности очень быстро. Если захотят. А они хотели. Очень сильно хотели от нас сбежать. И преуспели в этом. Так и ушли в самую глубь пустыни Мохаве.

Куда мы не стали соваться. Я решил, что это того не стоит. Мы же в этой пустыне не знаем местности, в отличие от тех же апачей. Которые тут живут, между прочим. Не знаем мы здешних источников