Шрифт:
Закладка:
Проехав на ней несколько километров, я увидел крестьянина, который пахал землю. Спрашиваю, не знает ли он, как бы мне достать лошадь. Он мне говорит, что есть у него лошадь, но очень норовистая и озорная, которая за плугом никак не хочет ходить. Я попросил этого крестьянина дать мне эту лошадь, а взамен ее отдал свою. Лошадь действительно попала с норовом, всю дорогу она старалась завезти куда-нибудь в кусты, терлась о деревья, падала на колени, вообще вела себя не особенно хорошо, и крестьянин предупреждал, что ее прежде всего следует проучить!..
Я же не стал ее учить, дал ей два сухаря, которые у меня были в мешке, и осе время поглаживал по шине, поправил на ней подпругу. Когда же я без всякого предупреждения сел на нее верхом и она начала прыгать, то было уже поздно. Она немного попрыгала и пустилась скакать во весь карьер, но так как это было в том направлении, куда мне нужно было, то я ей и не препятствовал. Наконец, она обошлась, устала, стала смирная.
Когда я приехал на рудник, то директор т. Клепацкий ни в коем случае не хотел признавать меня за председателя правления: уж очень я в его глазах был неказист для акционерного общества Союззолото. Когда я предъявил документы, он обратился к представителю ГПУ для того, чтобы их проверить, так как он думал, что я украл эти документы. Этого представителя ГПУ я где-то раньше видел и поэтому не очень удивился, когда при встрече со мною он закричал:
– Тов. Серебровский, сколько лет мы с вами не виделись! Как это вы сюда попали?
Тогда т. Клепацкий убедился, что я не воровал чужих, документов. Он был слесарем и не плохим, но на руднике в директора не годился. При первой возможности я перевел его на соответствующую работу, и он принес нам на Лене огромную пользу, будучи заведующим механическими мастерскими, так как хорошо знал ремонтное делю.
По ознакомлении с Артемовским рудником, я убедился, что это дело ведется совсем не так, как его нужно было вести, и если там поставить хороших настоящих инженеров, то можно дело развернуть по-настоящему. Партийная публика и средние технические работники там были неплохие, рабочие кадры были вовсе хорошие и через некоторое время мне удалось Ольховский рудник им. т. Артема превратить в одно из крупнейших наших предприятий, в чем мне очень помог т. Алдаданов Б. Е.
Прожив на руднике несколько дней, я приехал обратно. Товарищи проводили меня до самого темного леса и очень смеялись над подозрительностью т. Клепацкого.
Обратно я заехал к тому крестьянину, у которого взял лошадь, чтобы поблагодарить его и переменить коня. Тут я убедился, какая разница произошла между приездом и возвращением. Когда я ехал на золотые рудники, то никто по деревням даже внимания на меня не обращал и редко кто приглашал выпить чаю. Когда же возвращался, чуть не в каждой деревне приглашали заехать, думали, что я приезжал за деньгами или за золотом. В той избе, где мне и раньше пришлось остановиться переночевать, хозяйка выставила мне молока, стала жарить шаньги и т. д., словом, я пользовался большим вниманием, а ребятишки опрашивали меня:
– Дяденька, тебе что-нибудь еще надо?
После этого торжества меня посадили на лошадь, которую предварительно накормили и даже вычистили. Сам хозяин проводил до порога. Затем, когда я выехал со двора, мальчишки бросились с криком открывать ворота, конечно, ожидая «на чаек».
По приезде в ту деревню, до которой я ехал из Минусы на подводе и где я взял коня в сельсовете, я заехал в дом, в котором ночевал в прошлый раз. Я застал хозяев в ужасном положении.
Незадолго до того там останавливались какие-то работники, один из «заведующих приисковым управлением» секретарь партийного комитета прииска. Хозяйка дома ужасно возмущалась их поведением. Оказалось, что товарищи здесь подвыпили изрядно. Это было бы ничего, но после они перессорились, связали посуду в узел, потом ее перебили. На это хозяйка тоже не сердилась, считала это в порядке вещей, дескать, погуляли, ну и заплатят. Но они уехали, не заплатив ни копейки за все.
Вот тут-то и началось! Хозяйка кричит, хозяин ругается, сельсовет заседает и т. д. Мне пришлось вмешаться в это дело и успокоить хозяина, предсельсовета и всю эту маленькую деревню. Я обещал им, что мы найдем этих ребят и взыщем с них, что полагается. И действительно, я на ноги поставил всех в крае и по районам, виновные были разысканы и сурово наказаны. После того, как все это узнали и сообщили на прииски, что этим людям здорово попало за пьянку и дебоши, – немного стало находиться охотников устраивать разные выпивки. Я не говорю, что этого сейчас нет, но, во всяком случае, если гуляют, то и деньги платят, а не обижают народ.
В Западной Сибири я убедился, что снабжение там шло плохо, транспорта почти никакого, дороги нет, воровство отчаянное, никаких складов не было, почти все прежние амбары были разрушены. Пришлось много труда положить на упорядочение снабжения. На рудниках были компрессора, которые не. работали, подъемников почти совсем не было, перфораторов тоже не было, водоотлив был поставлен плохо, старое крепление все сгнило и весь крепеж приходилось возобновлять снова н т. д.
По каждому руднику по Сарале, по Ивановскому, по. Туманному мы упорно вели творческую работу[50].
Одновременно с этим шла работа по подбору кадров, по отсеиванию негодных элементов – работа организационная, и работа по внедрению новых методов. На ряду с этим учили осваиванию машин, учили самым простейшим приемам работы на них. Эта работа быстрого эффекта не давала, она его дала только потом.
То, что правление Союззолото было переведено в Иркутск, очень помотало нам в работе: мы все были ближе к рудникам и легче могли учить, инструктировать, проверять. Много помогли мне в этой работе инженеры Писарев Д. Д., Савельев Н. И., а особенно Борисов А. А.
Из работников того иркутского периода надо отметить
