с ним любой… Красивой, не красивой, правильной, не правильной, веселой, грустной, бесконечно нерешительной и слабой. Я знаю, что парой действительно веду себя странно. И сделать с этим ничего не могу. Мой мир – постоянные эмоциональные качели. Я могу быть разной, хоть и была военнослужащей, хоть прошла через десятки спецопераций, женщиной я быть не перестала. Я могу быть: стабильной, позитивной и надежной, а могу в одночасье стать капризным ребенком, обидится на какую-то глупость. Замечала за собой, да и не только за собой, что одно и то же событие, которое вчера вызывало во мне восторг, сегодня раздражает или заставляет впадать в печаль. Приятно понимать, что его это не пугает. Он не бежит прочь от меня в страхе, просто улыбается и смотрит, как на ребенка или злится за то, что не рассказала о проблеме. А сейчас, всего несколько минут назад в нем говорила ревность. Мы не давали друг другу клятвы или обещания, я не его жена, не его девушка… Нет, я намного, намного важнее я – истина! Самая любимая, самое бесценное сокровище. А он тот, кого я любила тысячелетия назад и мое сердце до сих пор замирает рядом с ним.

Самое приятное, что от него не услышишь фразу – «Ты совсем дура?», когда что-то рассказываешь ему, он не скажет тебе, что твои переживания и проблемы это пустяк или ерунда. Он будет крайне внимателен, выслушает тебя и поможет решить твою проблему, потому что все, что важно тебе, автоматически важно ему.

Господи побыстрее бы мне стало семнадцать, не пришлось бы сдерживаться ни ему, ни мне.

– Он опасен? – спросил Кёхей, разорвав наш поцелуй.

– Да, очень…– прошептала я, почувствовав кожей, как напрягся каждый мускул в его теле. Словно он готовился к прыжку. Его руки, что прижимали к себе, сжали еще сильнее, как бы укрывая. Все же, как это приятно знать, что есть, на кого положится.

– Я его знаю? – спросил Кёхей. – И что ему от тебя надо?

– Это очень долга история, и не думаю, что имею права ее рассказывать…

– Ничего, я послушаю. Не имеешь право? – удивился он. – И перед кем не имеешь право?

– Перед тобой. – ответила я. – Это касается не только меня, но и тебя.

– То есть? – спросил он меня. В его глазах читалось не понимание.

– Кёхей, мы с тобой очень давно знакомы, просто ты меня забыл….

Истина

– Кёхей, ты точно уверен, что хочешь это знать? – спросила я. – Твой мир перевернется и возможно, потом ты меня возненавидишь. Я не…

– Нет! – перебил меня он и, поймав за руку, притянул к себе. – Я не могу. Слышишь?! Не могу ненавидеть тебя. Ты можешь сделать мне больно, взбесить меня, но чувство ненависти ты никогда у меня не вызовешь.

– Хорошо присаживайся, это долгая история.

–Что ты творишь?! – раздался истеричный голос Алукарда в моей голове. – Ты с ума сошла?!

– А что ты предлагаешь молчать? – спросила я. – Свести все на шутку?

– А почему бы и нет?! – спросил он меня.

– Не получится, уже не получится – ответила я. – Попробую, и будь что будет

– Все расскажешь? – спросил Алукард.

– Все – ответила я.

–«Эх… Тогда прежде чем рассказать ему возьму с него клятву о неразглашении и клятве, что он не навредит тебе

– Хорошо – ответила я.

Алукард детально мне все рассказал, все это время для Кёхея я, молча, стояла перед окном и смотрела вдаль. Естественно он думал, что я собираюсь с мыслями.

– Кёхей, – обратилась я к нему, когда инструктаж Алукарда закончился, – протяни свою руку.

– Хорошо, – проговорил он и протянул ее мне, – а зачем?

Прежде чем Кёхей успел понять, я порезала ему ладонь, и схватила его своей рукой, получилось рукопожатие.

– Кёхей Набото, – начала я, – клянешься ли ты что все, что сказанное в этой комнате останется в тайне и все останется между нами?

– Клянусь. – ответил он.

– Клянешься ли не причинять мне ни физическую, ни психологическую боль?

– Клянусь. – ответил он немного удивленно.

– Клятва принята, за ее нарушение ты заплатишь… – хотела сказать жизнью, но язык у меня не поворачиваться такое сказать, не могу и все тут. – Платой будет тысячелетний сон.

На руку Кёхея появился знак клятвы, а потом исчез.

– Ты можешь мне… – начал Кухей

– Мое настоящее имя – Люцифер. Та самая Люцифер, о которой в книгах академии пишут, что я несу смерть и разрешение. Что я чудовище, у меня рога, копыта, из ушей дым валит, а из ноздрей пламя, глазами я метаю молнии, а под ногами земля дрожит. А еще на завтрак я ем маленьких детей, а родителей убиваю самым жестоким способом.– начала я говорить не поворачивая головы в его сторону, мне честно было страшно. – Как видишь, рогов у меня нет, копыт тоже. Дым уз ушей не валит, из ноздрей огня нет, и молнии глазами я не метаю. Никого не убиваю и не ем. Вернемся на три тысячи лет назад. Тебя там тогда не было, там был Каймар, который проигрался мной, растоптал мое сердце и предал меня. Тогда три тысячи лет назад я забыла, что у меня были мужья и надо их искать.

– Мужья? – раздался напряженный голос Кёхея, я не повернула головы, звука голоса было достаточно, чтобы понять, что он далеко не в добром состоянии.

– Да, мужья, но об этом чуть позже. Мне было одиноко, и я нашла утешение в его руках, думала, любит, но нет, ему нужна была власть, трон. Найдя древнее заклинание, марионетка он попробовал меня подчинить, но ничего не получилось, тогда-то я и поняла, что меня предали, и прокляла его и всех его последователей и потомков. Все что происходит с альфами светлых земель это вина Каймара не моя, вы расплачиваетесь за то, что совершил он. И мне, правда, жаль, если вспомню, как снять проклятье я это сделаю. Пока в память возвращается медленно, обрывками. Вернемся еще на несколько тысячелетий назад.

– То есть ты его простила? – снова раздался голос Кёхея.

– Его нет, с него проклятья не сниму, а вот с других да. Они не виноваты в поступке Каймара, заплатили сполна. Так вот, еще ранее примерно четыре, а может и пять тысяч лет назад. Был некий мужчина, имени сказать не могу, иначе найдет меня сразу. Назовем – Леший. Он насильно поглотил силу источника магии.

– Силу источника?! – удивился Кёхей. – Но как? Разве это возможно?!

– Не знаю, Кёхей, но он смог. Как я не спрашивала. Из-за этого он стал по силе