— Нравится не то слово!

* * *

Москва. Старая площадь. Комиссия по вопросам приема, выхода и лишения гражданства СССР ПВС.

Встретив вчера своего бывшего комсомольца, который теперь в Комитете по миру работает, Самедов испытал озарение. А что, если организовать «Комсомольский прожектор» и на новом месте работы? Если эта идея найдёт поддержку у нового начальства, то он, возглавив созданную команду, получит легальный доступ к предприятиям всей Москвы. И ясно, что команда «Комсомольского прожектора», приходящая из Верховного Совета, смотреться будет намного серьезнее, чем команда из МГУ. Это уже другой уровень. Местное начальство будет до одури бояться. А что это, если не власть? Власть, сосредоточенная лично в его руках!

Он даже прикинул, что в случае, если выбранное для проверки предприятие его группировке не пригодится для того, чтобы включить в свою обойму и доить на постоянной основе, то можно будет сшибать серьезные взятки с директоров за все выявленные нарушения, чтобы они в ОБХСС не попали. Будут платить, как миленькие, кто же рискнет с Кремлем бодаться?

Опять же, у парней уже и опыт работы есть. Не захотели в Комсомольском прожекторе МГУ работать, будут работать на него здесь. Тот же Ивлев уже не отвертится, ссылаясь на работу в Верховном Совете. Особенно приятно будет заставить Ивлева на него снова работать. В том числе и потому, что он ему не нравится из-за отказа познакомить его с Захаровым. Но тут Захаров ему уже не поможет. Если идею одобрит высокое кремлевское начальство, то Захаров уже не пикнет… Захаров хорош, чтобы МГУ наклонять, у которого вся хозяйственная деятельность от московских властей зависит. Там проблемы создать, тут вузу хвост прищемить, и тут же на поклон проректора пойдут, никуда не денутся. Но надо быть безумным, чтобы угрожать хозяйственными проблемами Кремлю…

Идея показалась ему такой гениальной, что во вторник с самого утра он заглянул в кабинет Добрынина, и сразу после того, как доложил о выполнении его задания, предложил создать «Комсомольский прожектор» при Верховном Совете.

— Какой комсомольский прожектор? Рашид Фархадович, вы чего? — посмотрел на него, как на сумасшедшего начальник. — У нас и комсомольцев-то нет! У нас вон, даже уборщицы все члены партии. Некоторые Ленина еще помнят!

— Как нет! У нас, как минимум, шесть человек работает, студенты МГУ. Я сам им характеристики писал…

— Рашид Фархадович, у нас и так дел полно! — недовольно отрезал Добрынин. — Зачем нам ещё и это? Нет, нет, и ещё раз, нет! Даже и не просите.

Самедов вышел обескураженный из кабинета.

Ну, началось, — подумал, глядя ему вслед, Добрынин. — Будет теперь воду мутить, всякую чушь предлагать… Лишь бы перед начальством выслужиться, чтобы из всей нашей Комиссии только про него там и вспоминали. Какой прохвост, право слово.

* * *

Италия. Милан.

Прилетев в город, Тарек без предупреждения поехал прямо по тому адресу, что был указан на визитке, которую оставил ему Марио Гуфа.

Это оказалось офисное здание, где небольшое консалтинговое агентство Марио снимало несколько помещений. Все звёзды сошлись, и хозяин агентства оказался на месте. Он потрясённо смотрел на Тарека несколько секунд, а потом расплылся в вежливой улыбке, которая не смогла скрыть тревогу в его глазах. Как и подобает по правилам вежливости, он поспешно пригласил гостя к себе в кабинет. Да, Тарек был незваным гостем, но Марио прекрасно знал, что имеет дело с долларовым миллионером. А такие клиенты на дороге не валяются.

— Здравствуйте. Что-то стряслось? — спросил он, едва прикрыв за ними дверь. — Почему вы не предупредили о своём приезде? Я бы организовал вам достойную встречу… И в аэропорту бы встретили, на лимузине…

— Видите ли, уважаемый сеньор Гуфо, — остановил поток его нервной речи Тарек, — у меня в Больцано случились большие неприятности.

— Что такое? — обессиленно плюхнулся на своё рабочее кресло Марио и указал на автомате Тареку на кресло рядом. — Присаживайтесь, пожалуйста. Такой тихий, спокойный городок…

— Да. Только отрекомендованный вами депутат Пирас, как только моя фабрика выпустила пробную партию продукции, сразу привёл ко мне сицилийских мафиози и мне поставили условие работы не десять, как изначально договаривались, а двадцать процентов. Потому как я не местный, а из Ливана.

— Как же так? Откуда там сицилийские мафиози? Это же Северная Италия!

— Именно это я и хотел у вас спросить.

— Что вы! Уверяю вас, я не имею к ним никакого отношения! Вам нужна помощь?

— Нет. Они не представляют уже никакой угрозы, — спокойно ответил Тарек. — В миланских газетах разве ничего не было о происшествии в Больцано? Они там не поладили, говорят, с местными бандитами. Двенадцать трупов…

— Если и было, то я пропустил, — потрясённо взглянул Марио на посетителя, — я вас очень прошу, только не подумайте, что я имею к этому хоть какое-то отношение. Депутат Пирас совершил огромную ошибку… Но это не важно. Важно, чтобы это осталось между нами. Я вас умоляю! Мне и моему бизнесу такая репутация смерти подобна… Позвольте мне компенсировать вам эти неудобства. Я готов вернуть вам те деньги, что вы мне заплатили за услуги в Больцано. И готов бесплатно сопровождать вас ещё раз в любом регионе Италии, где у меня есть связи и знакомства. И в этот раз буду внимательнейшим образом наводить справки обо всех, кого буду вам рекомендовать…

— Хорошо, — кивнул Тарек, внимательно наблюдавший за ним всё это время. Для Марио Гуфа история с сицилийцами оказалась абсолютной неожиданностью. Это Тарек мог сказать однозначно, Марио был из людей, что совсем не умеют скрывать свои эмоции. А долгий опыт в бизнесе научил ливанца читать как открытую книгу и намного более сложных людей.

* * *

После пар поехал на Шинный завод знакомиться. Ещё в метро подумал, не тот ли это шинный завод, который сгорел в девяностых? Он тогда так и не оправился после этого пожара, пришлось банкротить предприятие…

— Константин Евгеньевич, а сколько в Москве шинных заводов? — спросил я главного инженера во время экскурсии по заводу. Макамов встретил меня на проходной, привел познакомиться к директору и сразу увёл от него.

— Один завод, — недоумённо пожал плечами главный инженер. — Мы для «Москвичей» шины делаем, камеры, грузовая резина есть три модели. Наращиваем мощности, оборудование меняем. Зачем второй завод в Москве?

— Угу, — кивнул я. Значит, подтверждаются