Сказать Виктор ничего не успел. По ушам «ударил» сигнал «Внимание», затем на выданном пару дней назад браслете замигала красным цифра «двадцать четыре», а по вещательной сети академии разнесся голос ректора:

– Внимание, ЧС! Всем внештатным целителям МЧС немедленно пройти в аудиторию триста один. Всем целителям, приписанным к медицинским учреждениям, собраться в холле второго корпуса. Всем не занятым в оказании помощи в условиях ЧС до особого распоряжения оставаться в аудиториях и классах академии. Повторяю…

Первая реакция – непонимание и растерянность. Потом мысль о том, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

Как рассказывала Людмила Викторовна, при ЧС внештатных целителей привлекали чаще всего группами, начиная с более опытных, в которые входили студенты четвертого, выпускного курса. А тут всех, да еще и поднимают целителей…

Взрыв? Железнодорожная авария или крушение самолета? Обрушение здания? Крупный пожар? Химическое отравление?

– Аня, Саша… – сбил меня с мыслей голос Ивана Струпынина.

Этого хватило, чтобы я подскочила, сунула в сумку учебник и рабочую тетрадь и, не пропустив хмурого взгляда Ивана Васильевича, наблюдавшего за нашими сборами, бросилась к выходу.

В коридоре хлопали двери, из них выбегали парни и девушки, осматривались, словно ища ответ на тот же вопрос, который задавала себе и я. Что могло случиться, чтобы привлекли всех?!

Триста первая аудитория находилась на третьем этаже. Кабинет, в котором мы изучали начальное целительство, здесь же, только ближе к центру, но, когда подбежали к дверям, там уже стояли не только дежурные – два парня с какого-то из старших курсов, но и с десяток студентов.

– Полная подготовка! – Дежурные пропускали по одному, сканером снимая данные с браслетов. – Разобраться по группам. Полная подготовка… – повторил он заходившей вслед за мной Анне.

В триста первой аудитории два прохода: справа и слева. В конце них – двери в мужскую и женскую раздевалки. Там – кабинки с одним из комплектов специальной формы, которая выдавалась всем внештатным целителям МЧС, туалеты и душевые.

Полная подготовка – это две магемы, экстренно очищающие кишечник и мочевой пузырь. Не самые приятные ощущения, да и кишки потом ноют, но, когда неизвестно, где и сколько предстоит работать, это лучше, чем если приспичит в самый неподходящий момент.

Магемы я произнесла, как только вошла в аудиторию. Время срабатывания – две-три минуты. Как раз добраться до туалета.

Когда переодевалась, пыталась действовать быстро, но несуетливо. Вот только получалось плохо. Вроде и опыт какой-никакой имелся – на тренировки с отцом приходилось тоже поторапливаться, но там не примешивались нехорошие предчувствия. А тут… то одно выпадет, то другое. То в штанину не получается попасть, то рукав оказывается вывернутым внутрь.

А еще заполошно билось сердце – первый выезд. Да и от дурных мыслей избавиться было трудно. Масштабное ЧС! Я попыталась посмотреть новости по телефону, но связь оказалась заблокированной, что не добавило спокойствия.

Но тем не менее я справилась.

Специальное белье. Тонкая, но хорошо впитывающая гигиеническая прокладка. Футболка, штаны, куртка, ботинки со специальной шнуровкой. Затем бандана с красным крестом и жилет с кучей карманов и двумя эмблемами: целителей и МЧС. Ну и сумка с минимальным целительским набором, защитными масками и перчатками, двумя бутылками питьевой воды и пакетиком сухофруктов, чтобы восстановиться при утомлении.

Раздевалку мы с Анной покинули вместе, одними из первых. Но это была не только наша заслуга. Девушек среди внештатников немного, так что никто друг другу сильно не мешал.

Когда уже одевались, на браслет пришло новое сообщение – номер автобуса, к которому следовало прибыть, и план стоянки.

– Ты что-нибудь знаешь? – не удержалась от вопроса Анна, когда мы уже были на лестнице.

– Нет. – Подкрепляя ответ, я чуть качнула головой, а вообще старалась смотреть под ноги, чтобы случайно не запнуться.

– Никто ничего не знает, – обогнал нас парень с третьего курса. Занимался вместе с нами. – Все блокировано.

Анна остановилась, ошарашенно глядя ему вслед, но я тут же схватила ее за руку и потянула вниз. Мешкать нельзя. Если верить предчувствиям и догадкам, информации для которых было более чем достаточно, все оказалось еще хуже, чем я думала изначально.

Полная блокировка!

Такие меры предосторожности применялись только в одном случае.

В случае совершенного теракта!

* * *

– Слушаем меня внимательно, – как только выехали за пределы академии, поднялась со своего места Людмила Викторовна. Встала у передней двери, крепко ухватившись за стойку.

Одета она была так же, как и остальные, в униформу внештатных целителей МЧС. Вот только кроме стандартной сумки у нее была еще одна, довольно объемная, стоявшая сейчас у сиденья.

Взгляд, которым Людмила Викторовна прошлась по каждому из находившихся в салоне, был жестким, не оставляя ни малейшего сомнения, что все очень серьезно.

Впрочем, я в этом уже не сомневалась. Своими глазами видела, какие задействованы силы. И это только внештатные целители академии, для которых было выставлено более тридцати автобусов.

В этом, рассчитанном на двадцать человек, нас было как раз двадцать. Не считая, конечно, водителя. Пять групп по три человека, все с выпускного курса, нас четверо – Петр, Кирилл, Анна и я – и Людмила Викторовна.

– Массовое отравление неизвестным токсином в главном общежитии Московского Императорского университета.

Я прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. Илья Воронцов! Мой двоюродный брат. Со вторника он жил именно там.

– Токсин отсроченного действия, – бросив на меня быстрый взгляд – реакции на свои слова она не пропустила, продолжила Людмила Викторовна. – Накапливается в почках и в меньшей степени в печени. Вызывает острую почечную недостаточность, которая стремительно приводит к отказу почек.

– Это теракт? – задал интересовавший нас всех вопрос один из старшекурсников.

– Наша задача, – проигнорировав, продолжила Людмила Викторовна, – сортировка. Шесть групп, три сортировочные площадки. В связи с нехваткой медицинского персонала сортировку проводим по сортировочным группам. Напоминаю цветовую градацию: черная карточка – наступившая смерть или терминальное состояние; красная – экстренная медицинская помощь; желтая – нуждающиеся в экстренной медицинской помощи во вторую очередь; зеленая – легкое поражение. По предварительным данным, на каждые десять пострадавших один летальный исход, один – терминальная стадия, два-три требуют экстренной помощи.

– Ни хрена себе! – выдохнул кто-то из сидевших в конце автобуса.

Я была с ним полностью согласна. Еще когда готовилась к поступлению в академию, просматривала информацию о других высших учебных заведениях Москвы. Все меня, конечно, не интересовали, но статистику по университету я не пропустила. Более тридцати тысяч студентов, две трети из которых проживали в четырех общежитиях. В главном, самом большом, находившемся в студенческом городке неподалеку от основного учебного корпуса, половина. Это около десяти тысяч. Если из каждых десяти умирает один…