Шрифт:
Закладка:
Ванну я, конечно, приняла, но, заснуть у меня получилось не сразу. Меланхоличные мысли одолевали одна за другой. Кое-как мне удалось их отогнать и погрузиться в тяжелый сон без сновидений.
Глава 16
Утром мне и впрямь стало лучше. Хандра отступила. Да и погодка за окном порадовала солнышком и отсутствием ветра. Двор усеяли желтые листья, и я была даже рада тому, что дворники их еще не убрали.
Первое, что я сделала после утреннего кофе — прочитала эсэмэску Максима.
«Привет. Перезвони, как будет возможность».
Я улыбнулась. Обязательно позвоню, дорогой мой. А то я и правда забыла про тебя.
«Эге, лапуля, очередной вариант дежавю? Ты смотри, сама желаешь какой-то посторонней Алене чему-то научиться, а сама не всегда извлекаешь уроки из жизненного опыта».
На работу я отправлялась в приподнятом настроении. Дело закончено, можно ждать новых. И, надеюсь, более интересных. Но, как назло, клиентов с утра не было. А может, это и к лучшему.
Дело Рахимовых оказалось пусть и не шибко сложным, но и не легким.
«Видишь, милочка, судьба тебе преподносит подарок в виде моментов блаженного безделья. Так что пользуйся случаем, лови эти моменты».
Перед обедом я позвонила Максиму. Он долго не отвечал, но потом снял трубку.
— Привет, Таня.
— Привет, Максим. Извини, что не перезвонила вчера. Просто была очень большая загруженность.
— Работа?
— Она самая. Я хочу тебе сказать, что ты был прав.
— Насчет чего?
— Насчет той девушки-студентки, о которой я тебе рассказывала. Именно она оказалась убийцей.
— Вот оно как.
— Да, так оно и есть.
— Слушай, Тань… — Мужчина слегка замешкался. — Мы можем сегодня встретиться?
— Конечно, — весело ответила я. — Сегодня вечером я совершенно свободна.
— Хорошо. Тогда давай на аллейке возле универа. Там, где мы познакомились.
— Давай. Во сколько?
— В шесть сможешь?
— Конечно.
— Тогда до вечера. Извини, просто сейчас на работу собираюсь.
— Конечно, Максим. До вечера.
Я повесила трубку. Радостное настроение от предстоящей встречи взлетело еще выше. Я даже не сразу обратила внимание на тревожный звоночек, который прозвенел словно где-то рядом.
Лишь потом, ближе к вечеру, я осознала. Голос у Максима был какой-то будто незнакомый. Слегка тревожный, что ли. Я подумала, не случилось ли у него чего-то. И сразу ощутила готовность помочь.
«Смотри, дорогуша, так ты тимуровцем заделаешься».
Когда я шла по аллее, уже наступали сумерки. Тем не менее я увидела сидящего на лавочке Максима. Он смотрел куда-то в сторону. Лицо было грустным и задумчивым. Не было фирменной улыбки. Я ощутила легкий укол беспокойства.
— Привет, — сказала я.
Философ повернулся, улыбнулся, словно через силу, и встал с лавочки.
— Привет, — ответил он и легонько поцеловал меня в щеку.
— Все в порядке?
— Более-менее.
Мы не спеша пошли по аллее, но разговор у нас почему-то не клеился. Тревожное чувство нарастало. Не иначе что-то случилось.
Я решила не ходить вокруг да около и спросила в лоб:
— Максим, что с тобой?
Мужчина вздохнул и отвел взгляд.
— Как тебе сказать…
— Говори как есть. Надеюсь, что ничего такого страшного и ужасного.
Максим помолчал немного, потом посмотрел мне в глаза.
— Нет, здесь нет ни страшного, ни ужасного. Видишь ли, Таня, я уезжаю.
И всего-то? А я уж надумала невесть чего. Еще и мое богатое воображение подкинуло несколько страшных и жутких картинок.
— Уезжаешь? Надолго?
— Боюсь, что да.
Это уже интересно.
— А куда? За границу?
— Возможно. Но сначала в Питер.
— По работе?
— Можно и так сказать. Понимаешь, я тебе хотел об этом рассказать в воскресенье, но ты так внезапно сорвалась и куда-то убежала по работе, что я не успел. Вчера тоже не дозвонился. Так что говорю сейчас. Мне сделали предложение, которое я очень долго ждал. Меня позвали на работу в крупный научный центр. Там как раз будет то, что я хочу — научно-исследовательская работа. Преподавание, конечно, тоже будет, но в меньшей степени. Так что скоро я дорабатываю в универе, пакую вещи и уезжаю в Северную столицу.
То ли на улице уже стемнело, то ли вокруг меня. Что-то тяжелое зависло в воздухе и не желало никуда уходить. Мысли кружились хороводом, и я с трудом поспевала за ними. Мой любимый философ уезжает. Надолго. А может быть, и навсегда.
— В перспективе, — продолжал Максим, — там есть возможность съездить за границу, тоже по научной части. Видишь ли, я очень долго ждал это место. И вот в пятницу мне позвонили и сказали, что я могу приезжать и приступать к новой работе.
Я молчала. Даже не знала, что сказать. Порадоваться за человека, который наконец-то получил работу своей мечты? Посетовать на то, что наши отношения рушатся? А ведь они рушатся.
«Эх, лапуля, неужели нет ощущения дежавю?»
— Я так понимаю, — медленно произнесла я, — что у нас с тобой тоже все заканчивается?
— Пожалуй, что так, — грустно вздохнул Максим. — Мне жаль.
— Мне тоже.
— Но я буду не против, если ты поедешь со мной.
Я ждала этих слов. Почему бы и нет, в конце концов? Да, я привыкла к Тарасову, хоть он далеко не идеальный город. Но в Питере больше возможностей. Зато и конкуренция больше. К тому же там мне пришлось бы начинать все с нуля. Здесь меня давно знают, здесь прошла вся моя жизнь, наконец.
Предложение, конечно, заманчивое, но я пока не готова его принять. И, как ни грустно это осознавать, Максим прав. С его отъездом наш роман сойдет на нет. А отношения на расстоянии… Много ли случаев, когда у них был хороший исход? Думаю, что не слишком.
— Ты же понимаешь, что это невозможно, — кисло улыбнулась я.
— Понимаю. Но предложить стоило.
— Спасибо, но… Не готова я пока.
— Таня, если передумаешь, я всегда буду тебе рад.
— Даже если вдруг будешь женат и обзаведешься детьми?
«Да, лапуля, попытка сострить вышла, мягко скажем, топорной».
— Даже так. — Максим наконец выдал свою привычную обаятельную улыбку.
— Значит, расстаемся?
— Значит, так. Я решил сказать тебе сразу, не тянуть до последнего.
— По крайней мере, это честно.
— А я не люблю врать.
Рядом с нами загорелись фонари. Действительно уже стемнело. Осень, октябрь на дворе. И скоро зима.
— Приезжать сюда будешь?
— Посмотрим. По сути, меня здесь мало что держит. Родители у меня умерли. С двоюродной сестрой больше общаюсь по телефону. Конечно, грустно расставаться с тобой и с моими студентами. Они славные ребята.
— А я?
— А ты — еще лучше. — Максим приобнял
