Шрифт:
Закладка:
— Ты, как всегда, преувеличиваешь! — возражает мозг.
— Это ты привык преувеличивать те корнишоны, что нам до того подсовывали. Чтобы примирить Вику с грустной действительностью. А когда нам реально попалось что-то стоящее с двумя ударениями в одном слове, так ты хлебалом щелкаешь! Вика, держи его! Уйдет, гад! Сердцем чую: уйдет!
— Ты не против, Вика? — Марк выжидательно смотрит на меня.
— Против мы, против! — вопит тело.
— Нет, конечно, — напускаю на себя равнодушный вид и пожимаю плечами.
— Ладно. Я пару кругов сделаю, и вернусь, — Марк встает и идет танцевать с Кристиной.
Мне очень хочется выпить. Но нельзя.
— Всё, — обреченно шепчет тело. — Увели нашего фермера.
Ответить не успеваю, потому что меня подхватывает под руки Артем и силой поднимает со стула.
— Пойдет танцевать! — он тащит меня за собой.
— Я не хочу, Артем, отпусти! — пытаюсь отбиться.
— Возражения не принимаются! Я тебя похищаю! — он раскручивает меня, опрокидывает себе на бедро, поднимает на руки, ставит на пол и крепко берет за талию, ведя в танце.
Танцую с Артемом, но глаз не свожу с Марка и Кристины. Мне должно быть всё равно. Но почему-то это не так. А порнокопытное старается во всю. Извивается, как взбесившаяся змея, прижимается к Марку попой, встряхивает волосами. Марк ведет себя сдержанно и на провокации французской коровы не поддается. Уже хорошо! И вдруг Кристина встречается со мной взглядом, зло щурится, неожиданно подмигивает и ее губы расплываются в гаденькой ухмылке. Кажется, у нее совсем мозг вскипел. Или она его в кухне уронила в кастрюльку с бешамелем. Но ровно через минуту я понимаю, почему она себя так странно вела. Эта гадюка вдруг хватается за Марка и почти сползает на пол. Он подхватывает ее на руки, опускается на пол и кладет себе на колени. Музыка смолкает. Все бегут к ним. А эта актриса погорелого театра закатывает глаза и шепчет с видом умирающего лебедя:
— Голова очень кружится. Мне плохо! Нужно срочно лечь.
— Я помогу, — Марк приподнимает ее. — Идти можешь?
— Я попробую! — стонет она, но тут же снова валится на руки Марка. — Нет, не могу. Прости!
— Я отнесу тебя в номер, — Марк легко, как пушинку, подхватывает ее на руки и спешит к выходу из ресторана.
Острая игла ревности вонзается в мое сердце. Вон как рыцарь старается! Так нежно и ласково прижал ее к себе. Дебил! Разве он не видит, что она играет? Что обморок не настоящий? Ну почему мужики такие идиоты?
— Они, само собой, идиоты, да. Но первая идиотка — это ты, — ворчит тело. — Я же говорило, что хищница вышла на охоту. Всё! Аля-улю! Утащила добычу в нору. Живой он оттуда не уйдет. Сейчас она из него сделает рататуй, соте и икру.
— Неправда, — возражает мозг. — Марк просто благородный и настоящий мужчина. Бросился спасать девушку. Разве человеку не может стать плохо?
— Ей нет, — решительно отрезает тело. — На ней пахать можно! Этой корове плохо только тогда, когда нам хорошо.
— А мне все равно, — вмешиваюсь в спор. — Жених фиктивный. И вообще сноб. И мама его такая же. И нечего мне о нем думать.
— Не ври сама себе! — ехидничает тело. — Может, он и фиктивный. Только стоит ему рядом появиться, как у тебя пульс зашкаливает похлеще, чем от настоящего. Дура ты! Влюбилась по уши и даже сама себе не признаёшься. Мозг, подтверди!
— К сожалению, вынужден констатировать, что коллега прав. Ты влюблена, Вика. Причем так, как никогда до того, — поддерживает мозг версию тела.
— Врете вы все, врете! Мне всё равно! — мысленно кричу я.
— Вика, давай я тебя домой отвезу, — предлагает Артем.
Открываю рот, чтобы по привычке отказаться, но вдруг представляю себе, как там Кристина сейчас стращает Марка сиськами и кардашьяном, якобы помирая в его руках. А он, наверняка, смотрит на нее. Он же не слепой. И, может даже, целует. Ну, в качестве лечения. А я, дура, здесь стою. Нет, конечно, он поступил благородно, что не оставил девушку в беде. Признаю, да. Но вот дальше нужно было скорую ей вызвать. А лучше ветеринара, чтобы сделал прививку от бешенства. И мог бы уже вернуться ко мне. А он не спешит. Почему? Да потому что уверен, что я никуда не денусь. И буду ждать его здесь. А вот черта с два! Я тоже уеду, и не одна. Будет знать, как французских коров на руках по номерам таскать!
— А давай, — решительно говорю я. — А то мне сейчас на метро тащиться вообще не хочется.
Артем бережно усаживает меня в свою белую "Феррари". По дороге он непрерывно болтает. А я не слушаю. У меня в голове кино для взрослых. Там Марк с Кристиной такое вытворяют, что режиссёры, которые это самое кино снимают, зарыдали бы от зависти, если бы увидели мои фантазии.
— Вика, ты со мной?
Прихожу в себя от того, что машина стоит на месте.
— Да, извини, задумалась.
— Обо мне? — Артем наклоняется ко мне и вдруг целует в губы.
Я хочу оттолкнуть его, но руки почему-то не двигаются. Мышцы расслаблены. Тело явно что-то замышляет. Артем, видя, что я не сопротивляюсь, вдруг одним ловким прыжком перемахивает на пассажирское сиденье и оказывается на мне. Я в плену. В сладком плену сильных и нежных рук, светлых, восхитительно пахнущих волос, требовательного мужского тела с такими крепкими мускулами!
— Вика, ты совсем "прости, господи"? — возмущается мозг. — Ты же любишь Марка! Так нельзя!
— Ой, заткнись уже, — ворчит тело. — Это не то, что ты думаешь, а лабораторное исследование. Я тут сравниваю урожай с двух огородов: Артема и Марка.
— Пошлый и мерзкий мешок с костями! — шипит мозг. — Прекрати немедленно!
— Тебе хорошо, Вика? — Артем еще крепче прижимается ко мне, его руки скользят по моему телу, поднимая узкую юбку и нащупывая трусики.
— Вика, стоп машина! Народ к разврату не готов! Нам придется быть верными Марку. Какое разочарование! — едва не плачет тело.
— Наконец-то ты сообразило! Думаю, мне удалось внедрить в тебя моральные нормы, — с облегчением выдыхает мозг.
— Ага! Два раза по три раза! Просто мне совершенно не хочется внедрять тот урожай, что я нащупало. Буду краток: Мичурин здесь налажал, это не тот сорт кабачка.
— Ну, когда так всё плохо, так это тоже хорошо, — радуется мозг. — Значит, мы не изменим Марку. Хотя тело у Артема очень красивое. Накачанное, крепкое, и грудь особенно хороша. На такой хорошо отдыхать после любовных
